Богослов и философ IX века Иоанн Скот Эриугена

Сайт «Православие.Ru» продолжает публикацию фрагментов книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской».

Предыдущие фрагменты:

• Христиане Аль-Андалуса в IX веке
• Христианские государства на севере Испании в IX столетии
• Церковь в империи Каролингов
• Клюнийское движение от основания монастыря в Клюни до середины XI века
• Понтификат Льва IX и отпадение Рима от Православной Церкви

Иоанн Скот Эриугена Великий богослов и философ раннего Средневековья Иоанн Скот Эриугена жил в IX веке, в одну из самых трагических эпох в истории Зеленого острова, как называли его родину. Ирландия страдала тогда от регулярно повторявшихся морских набегов викингов. В «Анналах» Ольстера под 820-м г. помещена запись следующего содержания:

«Море извергает на Эрин полчища чужеземцев, и не осталось ни одной бухты, ни одной пристани, ни одной крепости или города, которые не были бы наводнены викингами и пиратами»^[1].

Излюбленным объектом их нападений стали монастыри, где жатва грабежей была обильней, чем в деревнях, населенных крестьянами, и где не квартировали вооруженные воины, как в многочисленных укрепленных дворах местных королей – ригов. Особенно часто нападения совершались в дни церковных праздников, когда народ собирался в храмах и появлялась благоприятная возможность для захвата богомольцев, которых продавали потом на далеких невольничьих рынках Европы и Азии.

Жестокость викингов «поражала воображение народов, ставших их жертвами. Они обычно отмечали победу, поставив котлы с едой на тела поверженных врагов или воткнув в них вертелы»^[2].

Со временем морские походы норманнов на Ирландию уже не ограничивались разорением приморских поселений, но по рекам викинги продвигались на своих драккарах в глубь страны. В 840-м г. в Ирландию из Норвегии прибыл ярл Тургейс с отрядом. Они высадились на севере острова. Перезимовав, они воспользовались междоусобной войной местного населения – гойделов, захватили главный город на севере Ирландии – Армаг, а затем овладели всем Ольстером. Тургейс стал первым ярлом, который создал королевство викингов в Ирландии. Властвуя над христианами, он грабил церкви, разорял святыни. В 845-м г. норманны похитили аббата монастыря Ард-Махи Фораннана ради выкупа и продержали его в плену в течение года. Изгнав аббата монастыря в Армаге, Тургайс обосновался в нем как в своей столице и даже, если верить ирландским хроникам, объявил себя верховным жрецом, «а его жена Ота (Ауд) пела языческие заклинания и пророчествовала перед алтарем Клонмакнойса»^[3].

Бедствия, обрушившиеся на Ирландию в IX веке, разрушительно подействовали на культуру страны

Христиане Ирландии не смирились с захватом их земли чужеземцами-язычниками, и Тургайсу пришлось воевать с ними. В 845-м г. король Миде Маэл Сехналл из рода Кланн Колман разбил норманнов, взял в плен Тургайса, и по приказу Маэла он был утоплен в Лох Овеле.

Бедствия, обрушившиеся на Ирландию в IX веке, разрушительно подействовали на культуру страны, достижения которой в прошлом поставили ее вместе с Италией в авангард западнохристианской цивилизации. По словам Агнес Мак-Кензи,

«викинги успели почти полностью разрушить великую ирландскую культуру, хотя у той и хватило сил, чтобы возродиться из пепла»^[4].

Карл Лысый. Иллюстрация: «Псалтирь Карла Лысого» (842—869 годы) Несмотря на пережитый Ирландией упадок, ее вклад в мировую цивилизацию был немалым и в IX столетии, и это благодаря Иоанну Скоту Эриугене, родившемуся на Зеленом острове около 810 г. Иоанн – его личное имя, а Скот и Эриугена – прозвища, которые обозначают примерно одно и то же: скоттами, т. е. шотландцами, изначально называли в Британии выходцев из Ирландии, и лишь впоследствии этот этноним был перенесен на жителей Британского Севера, где поселилось значительное число их, смешавшихся с местными пиктами и продвинувшимися в эту страну англами, а Эриугена в переводе с латинского значит «родившийся в Эйре» – Ирландии.

У себя на родине Иоанн получил основательное образование, латинским языком владел в совершенстве, основательно знал греческий язык, переводил с него на латынь творения отцов, был начитан в западной и византийской богословской литературе, в античной классике. Известно, что он принял монашеский постриг. Набеги викингов подтолкнули его в 840-е гг. вместе с другими учеными монахами к эмиграции на континент. Иоанн Эриугена был приглашён ко двору короля западных франков Карла Лысого и возглавил там придворную школу.

Набеги викингов подтолкнули его к эмиграции на континент. Иоанн Эриугена был приглашён ко двору короля западных франков Карла Лысого

Архиепископ Реймсский Гинкмар и епископ Ланский Пардул, зная о его поразительной учености, поручили ему написать сочинение на тему предопределения для опровержения ошибочного учения монаха Готшалка. В 851-м г. Эриугена написал трактат «О Божественном предопределении» (De divina praedestinatione), который его критики нашли столь же еретическим, как и учение о предопределении Готшалка, несмотря на близость излагаемых в нем идей к учению преподобного Максима Исповедника, которое на Западе было почти неизвестно. Трактат Эриугены был осужден Соборами в Валенсии и в Лангре, созванными в 855-м и 859-м гг., но это осуждение не относилось к личности автора. В начале 860-х гг. Эриугена по просьбе короля франков Карла Лысого перевел на латинский язык «Ареопагитики» и затем выполнил еще переводы творений святых Григория Нисского и Максима Исповедника. Эриугена – автор оригинальных сочинений: «Гомилии на пролог Евангелия от Иоанна», «Комментарий к Евангелию от Иоанна», «Изъяснения ‟О небесной иерархии” св. Дионисия». Его главный труд, в котором полнее всего выразились его богословские и философские взгляды, – «О природах», в XII веке получивший название «О разделении природы». Сохранилось также 40 стихотворений Эриугены богословского и философского содержания.

Статуя короля Уэссекса Альфреда Великого в Уинчестере После смерти своего покровителя Карла Лысого в 870-м г. Эриугена перебрался поближе к родине – в Англию. Король Альфред Великий пригласил его преподавать в Оксфордской богословской школе, из которой впоследствии вырос знаменитый университет. В конце жизни он занимал должность аббата Малмесберийского монастыря, где он также занимался преподаванием. Год кончины Иоанна Скота Эриугены неизвестен, сохранилось курьезное и едва ли достоверное предание, изложенное историком Вильямом Малмесберийским, о том, что он был заколот своими учениками, которые употребили как орудие убийства писчие перья.

В полемическом трактате «О предопределении» Эриугена отвергает учение Готшалка о двойном предопределении: к спасению одних и к вечной погибели других, которое впоследствии стало краеугольным камнем доктрины Кальвина, настаивая на том, что Бог всякого человека предопределяет к добру, и что хотя по своей воле человек может уклониться ко злу, но в конечном счете Божественная любовь превозмогает противление человеческой воли, влекущей его ко греху. Поэтому напоминания о воздаянии за грехи вечной погибелью – это всего лишь педагогический прием, призванный подтолкнуть грешника к перемене жизни. Лучший на Западе в свою эпоху знаток греческой патристики, ирландский богослов обнаружил в этом трактате особую близость к сотериологии святого Григория Нисского. Заказавшие Эриугене этот полемический труд архиепископ Хинкмар Реймсский и епископ Пардул не одобрили такой результат.

Помимо греческих отцов Церкви, на мировоззрение Эриугены повлияла философия неоплатоников

Помимо греческих отцов Церкви, на мировоззрение Эриугены повлияла философия неоплатоников. В трактате «О разделении природы», написанном в форме диалога между Наставником и Воспитанником, он выстраивает последовательно монистическую систему. Во всем, что существует, Эриугена усматривает четыре «природы»: природу творящую и не сотворенную (natura creans et non creata), природу творящую и сотворенную (natura creans et creata), природу не творящую и сотворенную (natura non creans et creata) и природу не творящую и не сотворенную (natura non creans et non creata).

Первая природа – это Бог как Творец, как источник всякого бытия, как непостижимое предбытие. Ведение о нетварном источнике тварного бытия дано в Откровении, и в то же время человеческая мысль восходит к представлению о Нем как конечной причине всего сущего.

Вторая природа – это мир идей, логосов, парадигм, архетипов. Это мир тварных духов – ангелов, это небесная иерархия «Ареопагитик»:

«Разве удивительно или невероятно, что Причина всех причин предшествует всем вещам, для которых Она причина и которые были в Ней неизменно и вечно безо всякого временного начинания? Поэтому, если Отец предшествует зачинам вещей, которые Он соделал в Сыне так же, как делатель [предшествует] соделанным им вещам, и Слово [предшествует] вещам, которые Отец в Нем соделал так же, как искусство искусника [предшествует] тем принципам, которые в нем создаются искусником, то что мешает Святому Духу, Который носится поверх бездны первоначальных причин, которые Отец сотворил в Слове, мыслиться существующим прежде вещей, над которыми Он носится? Значит, Дух Святой силою своей вечности превышает и предшествует мистическим водам, которые Он вечно согревает и оплодотворяет в Себе Самом»^[5].

Божественное всеведение представляет собой, по Эриугене, – созерцание идеального тварного бытия. Осмысливая переход от первой природы ко второй, постигающий человеческий разум оставляет область апофатическую и нисходит на катафатическую умопостигаемую ступень созерцания Божества.

Третья, сотворенная и не творящая, природа – это тварный мир и вершина творения – человек, в их феноменологическом существовании.

Наконец, четвертая природа, не сотворенная и не творящая, знаменует возвращение (reditus, reversio) тварного человека и с ним всего тварного бытия к нетварному источнику бытия – в бездну Божественного бытия. Бог, в этой схеме, – источник и конечная цель всякого бытия. Предпосылкой возвращения человека к Богу является Божественное истощание, воплощение Логоса, крестная смерть Спасителя, Его воскресение и вознесение как залог всеобщего воскресения и спасения. В акте творения и в акте спасения обнаруживается абсолютная благость Триединого Бога.

В акте творения и в акте спасения обнаруживается абсолютная благость Триединого Бога

Философское умозрение, логическое и диалектическое осмысление взаимосвязи нетварного и тварного бытия сопровождалось и вдохновлялось у Эриугены молитвенным опытом, который также нашел отражение в его трактате «О разделении природы»:

«Господи Иисусе! Никакой иной награды, никакого иного блаженства, никакой иной радости не прошу у Тебя; только дай мне в истинном свете и без всякой примеси заблуждения уразуметь слова Твои, вдохновленные Святым Твоим Духом. Ибо в этом высшее мое счастье, и это есть предел познания на высшей ступени его совершенства, так как выше этого ничего не обретет разумная душа, даже чистейшая, потому что выше нет ничего. Ибо как Тебя нельзя искать где-либо в ином месте с меньшими затруднениями, чем в словах Твоих, – так нельзя и находить лучше [яснее], чем в них. Там Ты обитаешь и туда приводишь ищущих и любящих Тебя; там уготовляешь избранным Своим духовную трапезу истинного познания, совершая прехождение, печешься о них (через то, что преходишь оттуда, служишь им). И что такое, Господи, есть это Твое прехождение, как не восхождение чрез бесконечные степени Твоего созерцания? Ибо Ты всегда преходишь в умах ищущих и обретающих Тебя. Ибо всегда они Тебя ищут, и всегда обретают, и всегда не обретают: обретают в Твоих проявлениях (theophaniae), в которых Ты, как бы в некоторых отражениях, исходишь навстречу к умам разумевающих Тебя, давая уразуметь не то, что такое Ты есть, но что Ты не есть, и что Ты, однако, действительно существуешь; не обретают же в Твоей пресущественности, по которой Ты преходишь всякий ум и возвышаешься над всяким умом, желающим и стремящимся постигнуть Тебя. Итак, Ты даруешь Своим [избранным] Свое присутствие некоторым неизреченным способом Своего явления; преходишь от них непостижимой высотой и бесконечностью Своего существа»^[6].

Иоанна Скота Эриугену, великого философа и богослова, принято считать отцом схоластики

Иоанна Скота Эриугену, великого философа и богослова, принято считать отцом схоластики. С позднейшей средневековой схоластикой его сближает пафос систематизации и универсализации знаний, но и направленность и стиль его мысли, укорененной в восточной патристике и в неоплатонизме, радикально расходятся с тем направлением, которое под влиянием Аристотеля приобрела латинская схоластика. Современники подозревали Эриугену в пантеизме. Возможно, он давал повод для подобных подозрений, в частности, высказыванием, что все есть Бог, но ему вменялись на Западе в ересь идеи, которые он мог позаимствовать у преподобного Максима Исповедника, почитаемого и в Католической церкви в лике святых.

Витраж с изображением Уильяма, установленный в Мальмсберийском монастыре в 1928 году По словам Вильгельма Малмесберийского, ученого монаха XII века,

«последователь греков, он внес в свои книги многое, что неудобоприемлемо для ушей латинян... В книге о природах очень много такого, что, по суждению многих, является несогласным с кафолической верой. Такого мнения, как известно, держался Папа Николай… Столь искусным обладал он красноречием, что вся Галлия поручила себя его учительству. И если кто обнаруживает большее дерзновение [в суждении о нем], как, например, Собор, собравшийся в Туре, при Папе Николае II, то более или менее суровый суд произносится не о нем самом, но о его сочинениях»^[7].

И в самом деле, лично Эриугена не был осужден, но его сочинения не раз отвергались на Западе как еретические. В 1050-м г. Папа Лев IX, при котором возглавляемый им Римский Патриархат отделился от Вселенской Православной Церкви, осудил трактат «О разделении природы», признав его еретическим. По распоряжению Папы Гонория III эта книга подверглась публичному сожжению, а в 1684-м г., с опозданием на 8 столетий, она была внесена в Index librorum prohibitorum (Индекс запрещённых книг), что замечательным образом характеризует близорукую нетерпимость составителей этого официоза.