Клюнийское движение от основания монастыря в Клюни до середины XI века

Сайт «Православие.Ru» продолжает публикацию фрагментов книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской».

Папа Урбан II освящает главный алтарь храма в аббатстве Клюни 25 октября 1095 года. Миниатюра от 1190 г., БНФ, Париж

Предыдущие фрагменты:

• Понтификат Льва IX и отпадение Рима от Православной Церкви
• Папство в последней трети X века
• Период порнократии в истории папства
• Русский мир первой половины XI века
• Церковь в правление великого князя Ярослава Мудрого

Эпохальным событием в истории Западной церкви, начавшимся до Великого раскола и продолжавшимся после него, стала Клюнийская реформа, которую, ввиду ее масштабности, вовлеченности в процесс едва ли не всего христианского Запада, с участием в нем разных страт и сословий церковного общества – от папской курии до приходов, епископата, клириков, монахов, ученых богословов и простецов, – сочетания в нем элементов управляемости и спонтанной инициативы, принято также называть движением. Зародилось оно в середине X века в монастырской среде, и его исток имеет топографический адрес, понятный из названия, – расположенный в Верхней Бургундии Клюнийский монастырь.

Исходным толчком движения на первом этапе стало осознание его зачинателями глубины морального разложения курии и падения авторитета папства, епископата и клира, стремление к очищению быта и нравов монашества и приходского духовенства. Мотивация клюнийских реформаторов, их пафос изначально носили религиозный и моральный характер, но затем, по мере успеха реформы и появления нового поколения деятелей, появились уже церковно-политические цели движения – началась энергичная борьба за независимость церковных учреждений от светских властей и, на стадии апогея, за преобладание папства над империей, высших иерархов – над королевской властью, епископата – над титулованной знатью, аббатов – над баронами, клира – над сословием milites, или рыцарей, монахов – над мирянами.

Главный изъян в быту клира и монашества, который стремились устранить клюнийцы, можно обозначить словом, почерпнутым из лексикона допетровской России, а позже популярным в старообрядческой среде, – «обмирщение». Выражалось оно многообразно: в падении монастырской дисциплины, сокращении богослужебных чинопоследований, в пренебрежении аскезой, в худших случаях оборачивавшихся грубым развратом, в попечении о расширении земельных владений монастырей и личном обогащении аббатов и епископов, в невежестве, корыстолюбии и лени приходского духовенства. Правила преподобного Бенедикта Нурсийского, которые в свое время положены были в основание устройства западных монастырей и монашеского подвижничества, его заповедь ora et labora (молись и трудись) для многих, если не сказать – для большинства монахов стали лишь фразой, которую они и помнили, и повторяли, но которой не пытались следовать с усердием. Ревнители очищения нравов духовенства находили изъян и в том, что далеко не все клирики пребывали в безбрачном состоянии. Целибат считался нормой для кандидатов священства, но соблюдалось это требование не повсеместно на Западе, не говоря уж о весьма распространенном незаконном сожительстве священников и епископов с женщинами.

Целибат считался нормой для кандидатов священства, но соблюдалось это требование не повсеместно

Внешней причиной упадка и кризиса служило проникновение феодальной системы в церковное устройство. В империи Карла Великого и Каролингов аббаты, подобно баронам, вступали в вассальные отношения к государям, и не только к Императору и королям, но также часто к герцогам, маркграфам и графам. Своим сюзеренам они приносили клятву верности и обязывались помогать им в ведении войн, для чего, со своей стороны, ставили в положение своих вассалов профессиональных воинов – рыцарей, которым оказывали покровительство и передавали в качестве лена населенные крестьянами участки монастырской земли. Так,

«королевские аббатства несли т. н. королевскую службу (servitium regis). Монастыри разделяли на три категории, в зависимости от того, предоставляли ли они королю войско и дары (militia et dona), только дары без войска (dona sine militia) или же молились за него, за наследника и за всю страну (nec dona nec militiam, sed solas orationes pro salute imperatoris vel filiorum eius et stabilitate imperii)»^[1].

При таком порядке вещей аббатами и епископами по преимуществу ставились выходцы из рыцарского сословия, дети баронов и титулованной знати, а следующим шагом в развитии этой тенденции стала инвеститура аббатов и епископов монархами без их пресвитерской и епископской хиротонии и без монашеских обетов. Водворившись в монастырь «вместе с супругой, сыновьями и дочерьми, с вассалами (militibus), челядью и гончими собаками»^[2], такие аббаты, оставшиеся мирянами, «устраивались там с роскошью и продолжали заниматься мирскими делами: управляли имениями, взимали подати, вершили суд, охотились, принимали гостей и пировали, воевали с соседями на средства из монастырских доходов»^[3]. Результатом включения монастырских и всех вообще церковных институций в феодальную систему стало доминирование политических и экономических, финансовых интересов в делах и заботах аббатов. Клюнийское движение направлено было против подобных деформаций монастырского уклада, и затем, по мере его успехов, – против дефектов церковного строя на разных иерархических уровнях.

***

Аббатство Клюни в 2004 году Бенедиктинский монастырь Святых апостолов Петра и Павла, в котором оно зародилось, основан был 11 сентября 910 г. герцогом Аквитанским и графом Оверни Гийомом Благочестивым в Маконском диоцезе, в Бургундии, где Гийом владел родовой виллой, которая так и называлось – Клюни. В акте об основании нового монастыря Гийом пожелал ему со всяким усердием служить делу спасения живых и усопших христиан. На должность настоятеля он пригласил аббата Бернона, управлявшего расположенной в Юрских горах, близ города Лон-ле-Сонье, обителью, где неукоснительно соблюдали Устав преподобного Бенедикта.

Акт об основании нового монастыря предусматривал его независимость как от местного епископа Макона, так и от власти светских государей, с прямым подчинением папской курии, в то время как большинство других западных монастырей в ту эпоху состояло в юрисдикции диоцезальных епископов и в феодальной зависимости либо в собственности королей и титулованных сеньоров.

Большинство монастырей состояло в юрисдикции епископов и в феодальной зависимости либо в собственности королей и сеньоров

Братии Клюнийского монастыря предоставлялось право избрания своего настоятеля – аббата. В Клюни был введен в употребление Устав святого Бенедикта в его первоначальной редакции и с дополнением правил, составленных другим Бенедиктом, Анианским, утвержденных на Соборе в Ахене в 817-м г. Эти правила дошли до нас в двух редакциях, названных Concordia Regularum и Codex Regularum. Бенедиктинский устав предусматривал, помимо соблюдения традиционных монашеских обетов – целомудрия, бедности, исключающей владение личным имуществом, беспрекословного послушания аббату, – пожизненное пребывание в монастыре (stabilitas loci), что призвано было в конечном счете изжить такой феномен, как бродячее монашество.

В Клюнийском монастыре из пищевого рациона братии полностью исключалось мясо. Насельники обители давали также обет молчания в экстравагантном виде: участвуя в богослужении, они пели и читали вслух, но разговаривать между собой им воспрещалось, так что общались они специально разработанным языком жестов. Бернон, пребывая аббатом Клюнийского монастыря, основал еще три новых бенедиктинских обители с тем же уставом, какой введен был в Клюни, и все они находились под его управлением. Так положено было начало формированию сообщества монастырей, из которого выросла Клюнийская конгрегация.

В 927-м г., перед кончиной, Бернон, Западной церковью канонизованный, указал как на своего преемника на Одона, и братия монастыря последовала воле почившего, избрав Одона аббатом. Как и его предшественник, он происходил из среды нетитулованных феодалов, получил образование при дворе герцога Гийома Аквитанского, а затем в Париже, где его учителем был ученый монах Ремигий Осерский, богослов, философ и теоретик музыки. После кончины Ремигия, в 909-м г., Одон принял постриг в монастыре, расположенном в Юрских горах, настоятелем которого был Бернон, и тот поставил его, как человека образованного, во главе монастырской школы, а год спустя взял его с собой в основанный тогда Клюнийский монастырь, и там его послушанием стало заведование монастырской библиотекой.

***

Одон Клюнийский Став Клюнийским аббатом, Одон исполнял эту должность в течение 15 лет, до своей кончины. В 928-м г. сестра короля западных франков, герцогиня Бургундская Адельгейда, завещала передать состоявшее в ее собственности аббатство Апостолов Петра и Павла, расположенное в Роменмотье (в современной франкофонной Швейцарии), Одону Клюнийскому для его реформирования. Монастырь в Роменмотье стал первым приоратом Клюни. Так положено было формальное начало образованию Клюнийской конгрегации. В 931-м г. Папа Иоанн XI издал грамоту, которой Клюнийский монастырь выводился из юрисдикции епископа Макона, ею также подтверждалось право братии самостоятельно избирать своего аббата. Клюнийскому монастырю даровано было право «принимать любого монаха, желавшего перейти в Клюни, «стремясь ‟улучшить свой образ жизни”» (meliorandae vitae studio)^[4], если в покинутых ими монастырях не соблюдался Бенедиктинский устав. Папскими привилегиями был обозначен новый этап Клюнийской реформы. Ее целью стало создание союза реформированных монастырей: одни из них поступали в прямое подчинение Клюнийскому аббату, становясь его приоратами, а другие, сохраняя формальную независимость, следовали его рекомендациям в реформировании своих уставов.

Несколько раз посетив Италию, Одон основал в Риме монастырь Пречистой Девы Марии на Авентине. Под его попечением был реформирован монастырь Монтекассино, основанный самим преподобным Бенедиктом, в котором основоположник западного монашества составил и ввел в употребление свой устав. По указанию Одона этот устав стал применяться в нем в своем первоначальном виде, от которого насельники обители ушли далеко за 4 столетия ее существования.

Не всегда подчинение самостоятельного монастыря Клюнийскому аббату проходило мирно. В житии Одона, составленном Иоанном Салернским, передан эпизод из истории аббатства Флери:

«Элисиард, бывший в то время знатным графом, а ныне облекшийся в монашескую рясу, наслышавшись о дурной славе монахов тех, испросил упомянутое аббатство у короля франков (подразумевается король Бургундии – В. Ц.) Рудольфа и получил его, а получив, передал отцу нашему. Затем он, взяв с собою двух графов и столько же епископов, отправился в путь. Братия же узнали об их приближении; и одни, похватав клинки, взобрались на крыши зданий, намереваясь, словно во врагов, метать с высоты камни и копья; другие, вооружившись щитами и препоясавшись мечами, стерегли вход в монастырь, заявив, что прежде умрут, чем впустят пришельцев и примут авву из чужой общины»^[5].

И все же насельники Флери воздержались от вооруженного сопротивления и подчинились воле короля.

«…спустя какое-то время они, придя в себя, сказали: ‟Вот теперь понятно, чем нам недавно грозил блаженный Бенедикт. Ой, вот беда-то! И почему мы не поверили брату нашему?! Ведь всё, что он нам сказал, исполнилось на деле. Не тот ли это самый Одон Аквитанский – мы ведь часто подозревали, что именно о нём говорил блаженный Бенедикт?”»^[6].

Во Флери был введен Клюнийский устав, но, несмотря на то, что временно, в период реформирования, его аббатом состоял Одон, монастырь остался королевским аббатством и не вошел в формальное подчинение Клюни.

Одон – автор нескольких сочинений: жития графа Орильякского Геральда (Жеро), канонизованного Католической церковью, поэмы об Искуплении «Occupatio», молитв и антифонов, посвященных святому Мартину Турскому. Главное сочинение, из которого можно составить наиболее полное представление об идеях, вдохновлявших его на реформаторскую деятельность, называется Collationes (Беседы). Продолжая традицию, Одон ссылается в них на аскетические наставления Бенедикта Нурсийского, а также таких западных отцов, как святитель Григорий Двоеслов и преподобный Иоанн Кассиан, который в свое время написал книгу, озаглавленную также Collationes. Реформа должна была, по убеждению Одона, начинаться с монастырей, с возвращения в них начал того общежития, образец которого явлен был в апостольской общине.

Реформа должна была начинаться с монастырей, с возвращения в них начал того общежития, образец которого явлен был в апостольской общине

Слово «реформа» употреблялось в те времена, как, впрочем, и в эпоху Реформации, в строгом соответствии с этимологией, а не с его современной семантикой, как возвращение к первоначальной и, мыслилось, идеальной форме (re-forma) – к Апостольскому веку, что в плане прагматическом, реализуемом, значило на Западе – к Бенедиктинскому уставу в его первоначальной версии, с дополнениями правил Бенедикта Аньянского.

«Одон рассматривал аскезу как единственное средство исправления (correctio) монашества, ибо только она ведет к духовному совершенству (vita perfecta) и уже на земле приближает человека к Богу. В совершенстве своей жизни монахи становятся подобны ‟блаженным ангелам”… и ‟воинству небесному” (coelestis militia); следуя Бенедиктинскому уставу, они поднимаются над суетным миром»^[7].

Идеал монашества, по Одону, – «жизнь «вне мира», и сам он, как пишет Иоанн Салернский, «уже в этом мире забыл о земном»^[8]. Иоанн Салернский, сопровождавший Одона в его многочисленных поездках, рассказывает, как однажды

«разбойнику, напавшему на него и пытавшемуся лишить его жизни, он дал денег. Когда на ночном привале прямо на глазах у монахов воры увели лошадей, монахи не решились в присутствии святого Одона нарушить обет молчания, продемонстрировав тем самым свое положение ‟вне мира”»^[9].

По учению Одона, чтобы путь монахов к духовному совершенству совершался без препятствий со стороны мира, монастыри должны стать независимыми как от мирской, так и от диоцезальной власти местных епископов, поскольку, управляя приходами, епископы тесно соприкасаются с мирскими институциями. Свое служение миру монахи призваны совершать чрез молитву о христианах, шествующих земным путем, и о тех, кто отошел в вечность, чтобы предстать на Божий суд. Поэтому в клюнийских монастырях стали с особым усердием совершаться продолжительные молитвы об усопших.

Главным делом клюнийских монахов стало участие в богослужении, месса служилась по нескольку раз в день

Главным делом клюнийских монахов стало участие в богослужении, совершавшемся с подчеркнутой торжественностью, месса служилась по нескольку раз в день. При заявляемой приверженности духу и букве Устава преподобного Бенедикта, его заповедь «ora et labora» в Клюни и других обителях складывавшейся конгрегации исполнялась односторонне: ручной труд занимал незначительное место в занятиях монахов. Отчасти этому способствовало поступление значительных пожертвований, что в ту пору не оказывало еще негативного влияния на образ жизни клюнийских монахов, на их аскетическое подвижничество. Характерной чертой Клюнийского устава стала детальная регламентация не только богослужебных последований, но и всего монастырского быта.

«До мельчайших деталей регламентировались монашеское одеяние, его цвет и качество ткани, размеры порций пищи и состав продуктов, должности монахов и их функции в обители, правила приема гостей и паломников, благотворительная деятельность… Все установления фиксировались в своде монастырских ‟обычаев” (consuetudines), регулировавших повседневную жизнь общины и тем самым отличавшихся от Устава (regula), задающего лишь общие рамки»^[10].

До мельчайших деталей регламентировались монашеское одеяние.

В Клюни были созданы библиотека, скрипторий и школа, в которой обучались дети знатных родителей

Ограждая монастырь от проникновения в него мирских влияний и соблазнов и считая главным видом служения монахов миру молитву о живых и усопших, Одон, будучи человеком высокой учености, не пренебрегал просветительскими задачами: в Клюни при нем были созданы библиотека, скрипторий и школа, в которой обучались в основном дети знатных родителей.

Выезжая из Клюнийского монастыря, Одон возлагал управление обителью на приора. Эту должность исполнял Аймард. В свою последнюю поездку в Рим Одон разболелся и, почувствовав приближение кончины, отправился в Тур, чтобы умереть возле раки с мощами святого Мартина. Одон, канонизованный Западной церковью, скончался 64-х лет от роду 18 ноября 942 (по другим данным – 941г.). Его преемником стал Аймард, который был избран аббатом по благословению своего предшественника, подобно тому как сам Одон наследовал Бернону.

Хотя Аймард вступил в управление монастырем в пожилом возрасте, он обнаружил незаурядные административные способности, поддерживал в обители строгий уставный порядок. Ведя монастырское хозяйство рачительно и бережливо, он скопил значительные средства, которые употреблялись на строительные работы и на благотворительность. В 948-м г. Аймард ослеп и передал управление аббатством и конгрегацией Майолю, назначив его своим коадьютором. Как и его предшественники, в Католической церкви Аймард почитается в сонме святых.

***

Майоль Клюнийский В 954-м г. Майоль стал четвертым аббатом Клюнийского монастыря, в котором в то время числилось 160 монахов, и занимал эту должность до своей кончины. Ко времени назначения аббатом ему было около 45 лет. Происходил он из знатной семьи, проживавшей в Авиньоне. Рано осиротев, он жил у родственников в Маконе, затем изучал богословие и классические науки в Лионе, стал там каноником, а потом был поставлен архидиаконом в Маконском кафедральном соборе. Там же он был хиротонисан в пресвитера. В бытность аббатом Клюнийского монастыря Аймарда он поступил в эту тогда уже знаменитую обитель, принеся в ней монашеские обеты. Аймард оценил его благочестие, образование и назначил его на должность библиотекаря. Сам будучи прилежным читателем произведений римской классики, Майоль не рекомендовал их монашеской братии, убежденный в том, что в Библии и творениях отцов они найдут ответы на все вопросы, которые их могут занимать.

За год до того, как Майоль возглавил Клюни, обитель подверглась опустошительному набегу мадьяр, и поэтому уже в самом начале своего аббатства Майоль занялся восстановительными и строительными работами, которые продолжались затем четверть столетия. В 981-м г. была освящена заново построенная церковь Святых апостолов Петра и Павла, мощи которых были перенесены в Клюни из Рима, – событие удивительное, замечательно иллюстрирующее колоссальный рост влияния этого монастыря на христианском Западе.

Император Оттон Великий в конце своего правления подчинил Клюнийскому аббату несколько монастырей в Германии. В 971-м году при поддержке его сына и преемника Оттона II Майоль основал в Ломбардии монастырь Спасителя (Сан-Сальваторе). В следующем году Оттон II назначил его аббатом монастыря Сант-Аполлинаре-ин-Класе близ Равенны и поручил ему реформирование аббатства Святого Иоанна Евангелиста в Парме. В том же году Майоля принимали в императорском дворце в Павии. На обратном пути в Клюни через Сен-Бернарский перевал в Альпах Майоль и сопровождавшие его монахи подверглись нападению со стороны отряда сарацин. Вместе со спутниками «его отвели в одно из горных убежищ»^[11], и затем переправили во Фраксинетскую крепость, опорную базу мусульман на юге Прованса. За освобождение Майоля и его спутников сарацины потребовали огромный выкуп, который был им уплачен. В отмщение за то, что они подняли руку на повсеместно почитаемого служителя Церкви, граф Прованса Гийом собрал войско и изгнал их, захватив Фраксинет и тем самым обеспечив безопасность альпийских перевалов.

В 974-м г., после смерти Папы Бенедикта II, император Оттон II и его мать Адельгейда собирались предложить конклаву избрать на вдовствующую Римскую кафедру аббата Майоля, но он решительно отказался от такой чести. В 983-м г. Майоль пытался отговорить Оттона II от очередного похода в Италию, предупредив его, что в противном случае он не вернется назад, и император, не внявший предостережению, действительно умер в этом году в Италии, прожив всего 28 лет и пав жертвой свирепствовавшей в Кампании малярии.

На христианском Западе Майоль почитается как чудотворец. В его житиях рассказано о том, как он возвращал зрение слепым

На христианском Западе Майоль почитается как чудотворец. В его житиях рассказано о том, как он исцелял укушенных змеей, собакой или волком, как возвращал зрение слепым. Однажды нищий слепец попросил его благословить воду в кувшине, и после того как Майоль исполнил эту просьбу, слепой промыл этой водой глаза и прозрел.

Переступив 80-летний рубеж, Майоль, по примеру своего предшественника, назначил своим коадьютором Одилона, а сам удалился в одну из клюнийских келий, куда к нему приходили монахи и ищущие пути к спасению миряне за наставлением. Перед кончиной он отправился в Париж, чтобы содействовать реформированию расположенного близ столицы королевства монастыря Святого Дионисия – Сен-Дени. В пути он разболелся и остановился в клюнийском приорате Сувиньи, где и преставился 11 мая 994 г. 84 лет от роду и был погребен. «Сразу же после погребения святого приорат Сувиньи стал местом паломничества»^[12]. Западной церковью он канонизован.

Император Оттон II Рыжий По кончине Майоля Клюнийский монастырь и его приораты возглавил в сане аббата Одилон, первое житие которого было написано его учеником Йотсальдом. В 1063-м г., по просьбе его преемника, клюнийского аббата Гуго, кардинал Петр Дамиани составил новую редакцию жития, изложив события из жизни аббата, о которых написал Йотсальд, в хронологическом порядке. Произведение кардинала Дамиани получило широкое распространение в клюнийских приоратах. Из этого жития известно, что Одилон, сын Беральда и Герберты, происходил из многодетной семьи знатных баронов Оверни, владевших несколькими замками, в одном из которых в 861-м г. и появился на свет будущий аббат. В начале 980-х гг. он был хиротонисан в пресвитера и принят в капитул церкви Святого Юлиана в овернском городе Бриуде, входившем в состав диоцеза Ле-Пюи, в котором его близкие родственники, став, как и он, клириками, впоследствии исполняли церковные должности: племянник Одилона Стефан занимал епископскую кафедру Ле-Пюи, а его родная сестра Блисмонда стала аббатисой.

Около 990 г. Одилон после знакомства с аббатом Клюни Майолем, посетившим Ле-Пюи, чтобы там поклониться чудотворной статуе Пресвятой Девы, перебрался в Клюнийский монастырь, дав там монашеские обеты. Свои родовые имения он подарил Клюнийскому аббатству. Ввиду глубокой старости Майоля Одилон вскоре после поступления в монастырь стал его ближайшим помощником – коадьютором. В 994-м г. Майоль в присутствии короля Бургундии Рудольфа III, архиепископа Лионского Бурхарда II и других церковных и светских сановников назначил Одилона своим преемником.

После кончины Майоля Одилон стал аббатом Клюни, начальствуя с тех пор и над приоратами Клюнийской конгрегации. На первое десятилетие его аббатства приходится вспышка апокалиптических ожиданий, овладевших христианами Запада в канун тысячелетия от Рождества Христова. Приближение юбилея порождало массовые страхи, которые овладевали людьми при мысли о скором Втором Пришествии Спасителя и кончине мира. Высокий градус религиозности в разных стратах общества побуждал и состоятельных господ, и малоимуших жертвовать свои средства на монастыри, в надежде на прощение грехов на предстоящем Страшном суде. Немалые пожертвования стекались в аббатство Клюни и в его приораты.

Немалые пожертвования стекались в аббатство Клюни и в его приораты

При Одилоне и под его присмотром в Клюни велось интенсивное строительство. При сооружении монастырского клуатра использованы были античные мраморные колонны, привезенные из Прованса. Как и при предшественниках Одилона, средоточием монашеской жизни было участие в богослужении, которое совершалось с особой торжественностью и продолжительностью. В течение дня монахи прочитывали или пропевали в аббатство Одона 138 псалмов, а при Одилоне уже 215^[13]. В XI столетии сложилось курьезное верование, что присутствие мирянина за мессой в Клюнийском монастыре полезнее для души, чем любые добрые дела.

Рауль Глабер писал:

«Этот монастырь не имеет равных в романском мире, особенно в том, что касается освобождения душ, попавших во власть дьявола. Там столь часто совершается животворящее Жертвоприношение, что, как правило, не проходит и дня, чтобы непрестанное общение [с Богом] не помогло вырвать какую-нибудь заблудшую душу из лап лукавых демонов. В этом монастыре, я сам был тому свидетелем, множество монахов соблюдают следующий обычай: богослужение не прекращается ни на минуту с первого часа ночи до самого отхода ко сну; мессы служат с такой торжественностью, благочестием и почитанием святынь, что кажется, будто видишь перед алтарем ангелов, а не смертных»^[14].

Базилика Клюни III (реконструкция)

По не лишенной экстравагантных преувеличений характеристике Жоржа Дюби, клюнийские монахи

«были убеждены в том, что указывают путь, выполняют предначертания свыше, идут первыми, ведя за собой всех других к неземному совершенству. Поэтому в их глазах епископы выглядели как простые помощники, приглашаемые… для совершения… благословений, помазаний и… обряда посвящения в монахи… Монахи витали в облаках. Если они и соглашались быть священнослужителями, то для того лишь, чтобы в своих роскошных и закрытых для посторонних базиликах совершать литургии… Своим влиянием на внешний мир Клюнийское аббатство было обязано литургическому искусству. Его монахи покинули этот мир, но сохраняли связь с ним благодаря ‟бургам”, разраставшимся у ворот главных обителей, благодаря обширным помещениям внутри монастырской ограды, предназначенным для приема посетителей: как знатных людей, так и бедняков. Задача монастырского Устава святого Бенедикта в его клюнийском варианте как раз и заключалась в том, чтобы… улавливать в сети Святого Петра чарами… празднества, предвосхищающего райское великолепие, всех живущих христиан, но в особенности и прежде всего – усопших»^[15].

Статуя святого Одилона Клюнийского в базилике святого Урбана в Труа В помянниках Клюни и его приоратов значились имена многих тысяч покойников, которым установлено было вечное поминовение.

«Наиболее интенсивным поминовение было в течение 30 дней после кончины (tricentarius): оно включало ежедневную заупокойную мессу… и чтение определенного количества псалмов на службах часов, а также кормление бедных (refectio pauperum), когда положенная поминаемому как члену общины дневная порция, ‟пребенда” (praebenda), отдавалась бедным»^[16].

Для погребения знатных особ и тех мирян, кто при жизни щедро жертвовал монастырю, в Клюни устроено было отдельное кладбище. Около 1030 г. аббат Одилон установил ежегодное поминовение усопших 2 ноября. В ту пору появились рассказы о помощи в загробной участи покойников по молитвам о них клюнийских монахов. Многие из них носят курьезный характер.

«В письме некоего Бурхарда монахам Клюни повествуется о встрече благочестивого воина с лесным отшельником; тот поведал ему о том, что Бог по молитве Одилона освобождает души грешников от мучений по понедельникам и вторникам»^[17].

В благодарность за молитвы монастырю жертвовали земельные владения, зерно, вино, воск, церковную утварь, включая священные сосуды, отделанные золотом и драгоценными камнями. Средства, которые поступали в Клюни, употреблялись как на монастырское строительство и содержание братии, так и на благотворительные нужды: на раздачу милостыни бедным, на кормление нищих, на устройство обедов для нищих паломников и богомольцев.

Средства, которые поступали в Клюни, употреблялись на монастырское строительство и содержание братии и на благотворительные нужды

За время аббатства Одилона число обителей, ставших приоратами Клюни, выросло с 37 до 70. К самым значительным из них относились приораты Паре-ле-Моньяль и Сен-Марсель близ Шалона, Сен-Жан-д'Анжели и Муассак в Аквитании. В 1025-м г. Одилон основал приорат Лавут-Шийак в родной ему Оверни. Расширению Клюнийской конгрегации, включению в нее ранее независимых монастырей, становившихся приоратами, способствовало знакомство Одилона с европейскими монархами, включая и Императоров. Если верить средневековому хронисту Раулю Глаберу, после своей коронации, совершенной в 1014-м г., Император Генрих II передал на хранение в Клюни свою корону, скипетр и державу. Одилон присутствовал в Риме на коронации Императоров Конрада II и Генриха III. Его духовными советами пользовалась Адельгейда, мать Оттона III. Он молился у смертного одра Императрицы при ее отшествии и написал затем ее краткое житие, которое по-другому известно как «Эпитафия».

Оттон III в окружении своей свиты. Миниатюра из Мюнхенского Евангелия Оттона III. Около 1000 года «В 997-м г. Одилон встретился в Павии с Императором Оттоном III и вскоре благодаря его поддержке добился от Папы Римского Григория V привилегии иммунитета от епископской юрисдикции. Отныне епископы и пресвитеры могли совершать таинства в Клюни только с разрешения аббата… В 1024-м г. Папа Иоанн XIX распространил привилегии аббатства на всех клюнийских монахов»^[18].

Клюнийская конгрегация стала своего рода прототипом такого капитального в католичестве института, как монашеский орден. О высоком авторитете Одилона говорит и сделанное ему Папой Бенедиктом в 1031-м г. предложение занять первенствующую в Галлии Лионскую кафедру, которое он отклонил. Не все современники видели в этом его отказе проявление монашеского смирения. Справедливо или нет, его укоряли во властолюбии. Епископ Лана Адальберон в послании королю западных франков Роберту Благочестивому обвинял Одилона и клюнийцев в том, что они усваивают себе прерогативы епископов и посягают на полномочия короля, уподобляясь армии, состоящей под началом своего аббата, действующего со властью военачальника (militiae princeps) и короля ^[19].

При поддержке императоров Клюнийское движение распространилось на Италию и Германию

Как бы то ни было, при поддержке Императоров Клюнийское движение распространилось на Италию и Германию. Клюнийскими приоратами становились и монастыри на христианском севере Испании. Рауль Глабер писал около 1040 г., что Одилон

«столь ревностно пропагандировал Устав, что от провинции Беневент и до Океана все наиболее значительные монастыри, которые находятся в Италии и в Галлии, почитали за счастье подчинить себя его руководству…Этот монастырь (Клюни) часто приглашает из различных стран тех братьев, которые, будучи назначены главами других обителей, всеми способами служат интересам Господа»^[20].

Но не все реформированные монастыри утрачивали самостоятельность: клюнийская реформа выходила далеко за административные границы конгрегации. Так, под влиянием аббата Одилона клюнийские «обычаи» были введены в таких сохранивших самостоятельность монастырях Нормандии, как Мон-Сен-Мишель и Сент-Уан в Руане, аббатства Фруттуария и Святой Троицы в Кава-деи-Тиррени близ Салерно, монастыри Сан-Хуан-де-ла-Пенья в Арагоне и Сан-Сальвадор-де-Лейре в Наварре, Сан-Сальвадор-де-Онья в Кастилии. Клюнийский устав был введен в основанном в 1025-м г. аббатстве Санта-Мария-де-Монсеррат. В монастырях Испании Клюнийский устав со временем вытеснил преобладавший там ранее Устав Исидора Севильского.

Аббат Одилон явился одним из вдохновителей движения, получившего название «Мир Божий» (Pax Dei)

Аббат Одилон явился одним из самых влиятельных вдохновителей движения, получившего название «Мир Божий» (Pax Dei). Вначале оно имело спонтанный характер, а затем подверглось институализации. Возникло оно на родине Одилона, в Оверни. В самом начале своего аббатства в Клюни, в 994-м г., Одилон участвовал в Соборе, состоявшемся в Ансе с участием архиепископов Лиона и Вьена и 10 епископов. На нем прозвучало обращенное к сеньорам требование не возводить оборонительных сооружений близ монастырей и на монастырских землях. Собор в том же Ансе, созванный три десятилетия спустя, в 1025-м г., среди 12 участников которого был и аббат Одилон, провозгласил «Мир Божий» – прекращение феодальных войн и стычек в кануны и в самые дни великих праздников, а также в посты и на Светлой Седмице. Одилон участвовал и в заседаниях Собора епископов и прелатов Прованса, состоявшегося в 1041-м г. в Арле, на котором установлены были определенные дни, от вечера среды до утра понедельника, когда запрещалось воевать – так называемый treva Dei. Кроме того, провозглашена была неприкосновенность церквей, монастырей, часовен (капелл), церковной утвари, а также клириков, монахов, женщин, детей, паломников и даже, во время сезонных работ, орудий земледелия. Виновные в нарушении «Божия мира» подлежали штрафам, конфискации имущества, телесным наказаниям и отлучению от Церкви, что часто подразумевало и смертную казнь. Арльский Собор обратился с «Посланием о Божием мире» к епископату Италии. Движение «Мир Божий» распространилось по всей Франции, а затем в Италии и Германии, в христианской Испании и в Англии. Церковными и светскими властями во всех этих странах принимались решения, направленные на создание островков относительной безопасности в море междоусобных распрей, и в конечном счете – на смягчение нравов враждующих феодалов, на то, чтоб привить им дух христианского миролюбия.

«Божий мир» ориентирован был на защиту наиболее уязвимых, по тем временам это значило безоружных: клириков, монахов, но также крестьян, городской бедноты, нищих – от насилия со стороны вооруженного элемента – milites, рыцарей. Известен текст клятвы, которую обязаны были принести рыцари на одном из собраний, состоявшихся во Франции в 1024-м г.:

«Я никогда не посягну на церковь, помня о том, что она находится под защитой; я не разорю винные погреба, находящиеся в церковной ограде. Я не нападу ни на священника или монаха, если у них не будет оружия, ни на сопровождающего их человека, если у него не будет копья и щита. Я не украду ни быка, ни коров, ни свиней, ни барана, ни ягненка, ни козу, ни осла, ни вязанку хвороста, которую он несет, ни кобылу, ни ее необученного жеребенка. Я не схвачу ни крестьянина, ни крестьянку, ни купцов. Я не отберу у них деньги, не буду принуждать платить выкуп. Не разорю их, вымогая их сбережения под предлогом, что деньги понадобились сеньору для ведения войны»^[21].

Успех миротворцев, при всем размахе движения, был ограниченным – подавить и искоренить феодальную междоусобицу и рыцарские разбои смог уже только столетия спустя абсолютизм королевской власти, но десятки тысяч человеческих жизней были спасены, многие церкви и монастырские строения не подверглись разрушению, разорению и разграблению благодаря христианской ревности клюнийцев, их приоров и их аббата, чье влияние в 1040-е гг. обрело колоссальный масштаб.

Одилон стремился поставить монастыри Клюнийской конгрегации в совершенно независимое положение по отношению не только к местным сеньорам и королям, но и к диоцезальным епископам. Единственной инстанцией, чью власть над конгрегацией он признавал правомерной, была папская курия. А для того чтобы она действовала во благо Церкви, она, как был убежден Одилон, нуждалась в очищении. В 1046-м г., когда в Риме разразился скандальный спектакль схватки трех антипап за престол понтификов, Одилон, воспользовавшись своим авторитетом, убедил Императора Генриха III положить конец постыдной распре в городе апостола Петра и устранить всех трех претендентов на высшую церковную власть, каждый из которых признавался своими клевретами законным епископом Рима. Генрих III вступил в Италию во главе войска, под защитой которого в городе Сутри был созван Собор, низложивший антипап Бенедикта, Сильвестра и Григория. По указанию Императора конклав избрал Папу, принявшего имя Климент II, которого, ввиду его скорой смерти, сменил Лев IX, один из главных виновников разрыва Римской кафедры, а с ним и всей Западной церкви с Вселенским Православием.

Ревность Одилона об укреплении влияния Клюнийской конгрегации на церковную жизнь и об авторитете папства чужда была личного честолюбия. Сам он был подвижником высокой жизни, аскетом.

«Хотя Одилон почти все время занимался церковно-политической деятельностью и часто путешествовал, он постоянно молился и ежедневно совершал мессу… соблюдал строгий пост, носил под одеждой власяницу и вериги. Перед смертью он назвал своей единственной заслугой сохранение целомудрия. Одилон особо почитал Пресвятую Деву Марию, исцелившую его в детстве от тяжелой болезни»^[22].

Управляя Клюнийской конгрегацией более полувека, Одилон дожил до глубокой старости. Почувствовав приближение кончины, он в последний раз отправился в Рим – и по делам, и для того, чтобы поклониться святыням Вечного города. Там он задержался на 4 месяца. По возвращении в Клюни Одилон принялся объезжать близлежащие приораты. Прибыв в Сувиньи, где был погребен его предшественник по аббатству Майоль, он тяжело заболел. Перед кончиной он не стал, подобно предшественникам, указывать на кандидатуру своего преемника, предоставив братии самой избрать своего аббата. Одилон преставился 87 лет от роду, в ночь на 1 января 1049 г., и был погребен в Сувиньи возле гробницы Майоля. Вскоре после кончины он, как и четверо первых аббатов Клюни, был канонизирован.

В аббатство Одилона в Клюни положено было начало литературным трудам насельников монастыря. По его указанию книжные монахи стали записывать предания о чудесах, происходивших у гробницы Майоля, чтобы включить их в его пространное житие. При этом Одилон обнаружил острую нетерпимость к составителям вымышленных легенд.

«По свидетельству Аббона из Флёри, аббат велел заклеймить раскаленным железом монахов, сочинявших лживые истории, и изгнал их из обители»^[23].

Сам Одилон написал краткое житие своего предшественника по аббатству панегирического содержания. В нем он «описал жизнь и деятельность своего предшественника как реализацию четырех основных добродетелей (мудрости, умеренности, силы духа, справедливости)»^[24]. Сохранилось 15 проповедей Одилона на разные темы, гимн в честь Девы Марии, молитва на поклонение Кресту Христову и составленное им Исповедание веры. Кроме того, он автор «Эпитафии госпоже Августе Адельгейде», ему же усваивается и написанная стихами эпитафия Оттону Великому, «в которой Император представлен как образцовый христианский правитель, установивший мир в государстве и силой Креста победивший варварские народы»^[25]. Одилон вел обширную переписку с монархами, епископами, аббатами и другими лицами. До нас из его богатого эпистолярного наследия дошли написанные им письма Императору Генриху II, королю венгров святому Стефану, испанскому королю Гарсии Санчо III, епископу Фульберту Шартрскому, аббату Патерну и некой неизвестной по имени «благороднейшей матроне Р.». В Клюнийском монастыре несколко лет прожил известный хронист Рауль Глабер, посвятивший Одилону написанную им «Историю».

Гуго Клюнийский, Генрих IV и Матильда Тосканская Преемником Одилона клюнийские монахи избрали Гуго, которому в ту пору было всего 25 лет. Сын графа Дальмаса Семюра, состоявший в родстве с королевскими династиями Каролингов и Капетингов, он в 14 лет поступил в Клюнийский монастырь новицием – послушником. Аббатство Гуго Клюнийского продолжалось 60 лет, до его кончины в 1109-м г. В конце его жизни

«в Европе насчитывалось 1450 аббатств и приорств, подчиненных Клюни, в них жили около 10 тысяч монахов. 815 из этих аббатств находились во Франции – их приходилось приблизительно по 9–10 на каждый современный департамент. 109 было в Германии, 23 в Испании, 52 в Италии, 43 в Англии»^[26].

На начало аббатства Гуго приходится разрыв канонического общения Римской церкви с Вселенским Православием, в подготовку которого Клюнийская конгрегация внесла свой полновесный вклад, способствуя укреплению авторитета папского престола, опираясь на который, Ветхий Рим бросил вызов Риму Новому. Этот вызов был принят, экспансионистские претензии отвергнуты, и Христианский Восток сохранил каноническое Православие от покушения на него.