Сибирский брат

Приезд

– Вот что, братцы-кролики. К нам приезжает Сережа, ваш двоюродный брат, – сказал папа.

– Ура! – воскликнул Валя. Саня не понял еще, хорошая это новость или плохая, но повторил за братом:

– Ура!

Сережа путешествовал из Сибири один. Не потому, что он был большой, а потому, что проводник поезда был его дядей и билет купили специально в его смену.

– А какой он – Сережа? – поинтересовался Валя. Саня замер в ожидании ответа.

– А ты не помнишь? – папа докурил сигарету и выбросил бычок. – Хотя откуда тебе помнить, вы совсем маленькие были. Пять лет назад вы виделись. Тебе пять было, Сереже шесть, а Сане два.

– Значит, он среди нас самый старший, – разочарованно проговорил Валя, ковыряя носком землю.

– У него, брат, такой характер: если бы он и младший был, вы бы его слушались.

– А чего это нам его слушаться?

– Увидишь.

Чтобы ребят не затолкали, папа велел им стоять у столба, а сам, приподнявшись на цыпочках, заглядывал в окна. Последние пассажиры выходили из вагона, и в окно был хорошо виден светловолосый мальчик, махавший шапкой и улыбавшийся во весь рот.

Сережа. Художник: Н. Базунов

– Вот, в целости и сохранности. Вот чемодан и рюкзак, Рая там натолкала чего-то. К вам зайти не могу: поручение у меня в Москве. Маму слушаетесь, разбойники? Ну, Сережа, будь молодцом, – дядя Костя серьезно пожал ему руку, а братьев только потрепал по голове.

– Ах вот она какая – Москва! – воскликнул Сережа, живо оглядываясь.

– Ну, это еще не Москва, допустим, – важно сказал Валя. – Так, вокзал.

– Мы тебе Москву завтра покажем, – сообщил Саня, окидывая Сережу доброжелательным взглядом. Этот, небось, строить из себя не будет. И чего это папа сказал, что он будет ими командовать? Саня потянул отца за рукав и зашептал в ухо:

– Ты почему говорил, что Сережа будет нами командовать?

– Я такого не говорил. Я сказал, что вы будете его слушаться. А это разные вещи.

До самого дома Саня загрузился вопросом: разные это вещи или нет.

Сережа достал из карманов по кедровой шишке и дал ребятам, предварительно их понюхав:

– Домом пахнут.

– Что, квартирой? – удивился Саня.

– Да не квартирой, а родиной.

– А ты живешь-то где? В доме или в квартире? Или, может быть, в берлоге?

– В обыкновенной квартире.

– А ты к нам приехал Москву смотреть?

– Ну, и это тоже. А вообще-то лечиться.

– А ты разве больной? – с тревогой спросил Саня.

– Маменькин сынок? – усмехнулся Валя.

– Не маменькин, а мамин. А ты не мамин, что ли? – голубые глаза так глянули, что Валя отвернулся.

Отцу было не до разговоров: он еле тащил тяжелый чемодан и пыхтел.

– Сюда, братцы-кролики.

В метро ребята боялись, что Сережа отстанет. Все его интересовало. Толпы он словно не замечал и разглядывал все вокруг, словно один вышел на прогулку. Отец втолкнул его в вагон и кивнул мальчишкам, чтобы заняли места. Они сели и стали махать ему: сюда, сюда!

– Стоя больше видно. Пусть вон тетенька сядет – у нее сумка большая.

Ребята пожали плечами. Вообще-то их учили, что старшим надо уступать, но не в такой же толпе. Того гляди затолкают.

Мама, услышав их, открыла дверь заранее и стояла в дверях, улыбаясь.

– Где наш путешественник? А вырос-то как!

Она стянула с Сережи шапку, взъерошила его волосы и расцеловала племянника.

– Как ты доехал? Как мама?

– Хорошо, спасибо, тетя Света. Вот здесь гостинцы, а вот письмо от мамы, она там все подробно описывает.

– А ты откуда знаешь, что подробно?

– Толстое письмо. Она его два дня писала: все строчила и строчила.

– А у вас компьютера, что ли, нет? – удивился Валя.

– Нет пока. А у вас?

– У нас есть.

– Тогда пойдемте, познакомите меня с чудом техники.

– После обеда! – решительно сказала мама.

Под свитером у Сережи оказалась старая клетчатая рубашка. Он умылся, пригладил волосы и пошел к столу.

– Рубашка допотопная, – шепнул Валя Сане.

– Уверяю тебя, что после, – сказал Сережа.

– После… чего? – не понял Валя.

– Послепотопная рубашка. Если бы допотопная была, я бы, брат, хорошо ее продал и купил бы компьютер.

Мама с папой переглянулись. Папа сказал Сереже:

– Тебе придется иногда не обращать на них внимание. Хорошим воспитанием они не особенно обременены.

– Вы за меня не волнуйтесь. У меня есть фильтр.

– Где фильтр? – удивился Саня. – Ты воду, что ли, фильтруешь?

– Нет, информацию и впечатления.

– Покажь фильтр!

Сережа указал на голову. Потом, засмеявшись, показал на глаза и уши и пояснил Сане:

– Я стараюсь все фильтровать. Что нужно, допускать, а ненужное выкидывать. Не обращать внимания. Ну, смотрел Шерлока Холмса? Помнишь про чердак? Что голова – как чердак. Дурак все туда тащит, а умный только необходимое. Чтобы хлама не было.

К вечеру Сережу совсем разморило, он еле дождался, когда выключат свет. Саня уступил Сереже свою кровать, а сам устроился на раскладушке. С этой раскладушкой надо было держать ухо востро: при неосторожном движении подпорка под головой подгибалась и раскладушка падала.

Ранний отбой не входил в Валины и Санины планы. Саня затеял бой подушками. Сначала они для разминки перекинули подушку друг другу несколько раз, а потом всё норовили попасть в засыпающего Сережу. Он сел на кровати, сонно поморгал, а потом вдруг схватил подушку, открыл форточку и сделал вид, что сейчас ее выкинет.

– Что, испугались? Да она и в форточку не пролезет. Ладно, что с вами делать. Если обещаете больше не мешать, покажу фокус.

– Какой, с картами? Или перепиливать пополам будешь? Только не меня – Вальку!

– Не буду я никого пилить, не тот масштаб.

Сережа взял игрушечную пожарную каску, примерил, потом подбросил ее вращающим движением к потолку и ловко подставил голову. Каска, перекувырнувшись в воздухе, приземлилась по точно заданной траектории на Сережину голову. Даже Валя восхитился:

– Ну ты даешь!

– А теперь спокойной ночи!

Сережа нырнул в постель и нарочно громко захрапел. Ребята попробовали повторить фокус. Хорошо, что каска была легкая, а то набили бы себе шишки.

– Сереж, а Сереж, – заканючил Саня. – Научишь, а?

– А договор? – притворно строго спросил Сережа.– Я вам фокус, а вы не мешаете. Завтра научу.

Саня понял, что на сегодня все, и начал поудобней устраиваться на неудобной раскладушке. Она раза два упала, и он хотел просить Сережу поменяться местами, но, увидев усталое лицо брата, решил потерпеть.

Москва

– А где у вас турник? – спросил Сережа.

– А у нас нету.

– А как же вы зарядку делаете? – удивился Сережа.

– А мы не… – не успел договорить Саня, потому что его перебил Валя:

– Зачем нам зарядка? Мы в секции занимаемся.

– Ну а гантели хоть есть?

– Нет, только штанга, – съязвил Валя и пошел умываться.

– Ладно, тогда просто отожмусь.

И Сережа начал отжиматься. Санька сбился со счета и присоединился к брату. У него получалось неважно, и он быстро выдохся.

Валя не решился отжиматься в Сережином присутствии, но тот так просто и без хвастовства показывал Сане, как правильно держать корпус, что и Валя попробовал.

– У тебя хорошая техника, – сказал Сережа.

– Завтракать, братцы-кролики, – позвал папа. Он с вечера наблюдал за братьями и решил поменьше вмешиваться в их разговоры.

– Пап, а когда Москву поедем смотреть?

– После завтрака и поедем.

На столе были сыр, колбаса и глазунья. Сережа ел все, что ему предлагали. Мама сказала:

– Ты не стесняйся, если чего-то не любишь, скажи.

– А я все люблю. Наша невестка все трескает.

– А дома ты что обычно ешь на завтрак?

– Обычно кашу.

– Фу, каша! – скривился Саня.

– Шотландские воины жили на овсянке, – сказал папа. – И я был бы не против, да эти шалопаи воротят нос, а ради одного человека вроде не стоит возиться.

– Давайте я буду варить на двоих.

– Ты что, кашу умеешь варить? – удивились ребята.

– А вы что, не умеете? – удивился в свою очередь Сережа.

– Да их оставь что-нибудь сварить – прямо «Мишкина каша» получится, – сказал папа.

После завтрака ребята оделись понарядней: Валя в подобие рэпперского прикида: свободные брюки-трубы и балахон, а Саня в джинсовый костюм. Мама положила допотопную Сережину рубашку в стирку, и Валя надеялся, что у него есть что-нибудь поприличней надеть, но он достал похожую рубашку и вчерашний свитер домашней вязки. И самое ужасное – школьные брюки. Валя смущенно мялся в дверях, стыдясь показаться вместе с Сережей. Еще одноклассники увидят! Саня на такие вещи пока не обращал внимания и, доверчиво заглядывая Сереже в глаза, спросил про вчерашний фокус. Мама окинула взглядом команду и поинтересовалась:

– Сережа, может, ты Валины джинсы хочешь надеть?

– Нет, спасибо, тетя Света. У меня есть джинсы, да я их забыл. Выложил, чтобы побольше интересного положить, да так и не положил назад. Я ребятам кое-что привез, придем – покажу.

– Лучше бы ты джинсы привез, – заметил Валя. От Сережиных сюрпризов он почему-то не ждал ничего особенного. Еще какие-нибудь глупые шишки. Или камни.

Москва поразила Сережу. День выдался солнечный, с легким морозцем. Снега еще не было, но деревья серебрились от инея. Народу с утра было немного. Они побродили по Красной площади, сфотографировались в Александровском саду. У Иверской часовни ребята по очереди постояли на железном круге, отмечающем центр Москвы.

Потом ели мороженое.

– Ну, гулять так гулять! Официант, коржики! – пошутил папа. – Сережа, пойдем в «Макдональдс»?

– Я как все. Но, если честно, не хочется.

– Что, нездоровая пища? – ехидно поинтересовался Валя.

– Просто день сегодня такой хороший… не для «Макдональдса».

– Извините, молодежь, я покурю, – папа достал сигареты. – Что, брат Сережа, не одобряешь? Знаю, знаю: курить – здоровью вредить… да не отстанешь теперь.

– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет! – выпалил Саня, и все засмеялись. – А я не буду курить, когда вырасту. Хочу долгожителем быть.

– Вот новости! Это еще откуда? – удивился папа.

Саня смущенно промолчал.

– Просто он смерти боится, – сказал Валя.

– А смерти нет, – спокойно сказал Сережа.

Папа попытался прокомментировать:

– Это ты по Эпикуру, что ли? «Когда мы есть, смерти нет, а когда она есть, нас уже нет».

– Да нет, я о таком не слышал. А вы на Пасху когда-нибудь были в храме?

– Куличи носил бабушке святить, а вот на службе не был. А что, объявили, что смерти больше не будет?

– Ну да.

Саня замер, тяжело дыша.

– Еще две тысячи лет назад.

– Ах вон оно что. Ты, брат, верующий. Ну, молодец, – задумчиво сказал папа. – А что же в храм не зашел? Мы бы подождали.

– Когда один буду – зайду. Когда подготовлюсь.

– А неподготовленным что, нельзя?

– У всех по-разному, наверно. Я не знаю. Мы с бабушкой готовимся.

Валя сунул руки в карманы и засвистел. Он не знал, как реагировать на такие вещи, и старался казаться беззаботным, а в Санькином мозгу заскрипели колесики.

Всю обратную дорогу Сережа спал в метро. Вчерашняя усталость еще не прошла. Голова у него болталась, он вздрагивал и просыпался, и тут же сон наваливался на него снова. Валя с опаской поглядывал по сторонам, боясь, как бы знакомые не увидели его в обществе отсталого человека. Он считал себя модным мальчиком и подражал пятнадцатилетнему соседу-рэпперу. Родителей этот пунктик забавлял, и они не придавали этому значения, только не разрешали в школу ходить в толстых неуклюжих кроссовках, а на улицу – пожалуйста.

Дома ребята доделали уроки на завтра. Настроение накануне понедельника не то что бы упало, но потускнело.

– Везука Сереже: ему в школу не идти. Я бы поменялся, – протянул Саня грустно.

– А ты уверен?– спросил Сережа.

– Ну конечно. Я был бы очень рад, если бы мне было одиннадцать лет, а не семь, и чтобы завтра не идти в школу, а…

– …идти в больницу, – продолжил Сережа.

– Ой, если укол, тогда пусть лучше школа! – воскликнул Саня.

– И семь лет тогда устроит?

– Не знаю. Скучный возраст: ничего нельзя. Обязанностей уже много, а удовольствий мало. Я то маленькому Васе завидую, что его в колясочке катают и уроки делать не заставляют и ведро выносить, а то завидую Вале, что можно с друзьями в кино ходить и спать позже ложиться.

– Представляешь: в один день ты бы просыпался трехлетним и катался на велосипедике, а в другой день – двенадцатилетним и ходил бы в кино. А как быть с друзьями, например? То в песке играешь с одними, то в кино ходишь с другими? Выучил, допустим, таблицу умножения, а проснулся маленьким – и все забыл. Начинай все сначала. Так что ты уж определись.

– А что оно, сбудется, что ли? У тебя волшебная палочка, что ли, есть? «Хочу, чтоб мне было двенадцать лет!» О, я тогда бы был старше Вали и командовал бы им!

– Двенадцать лет тебе еще будет, а вот семь – больше никогда. А я вот однажды хотел, чтобы у меня ноги за ночь выросли! Так хотел – если бы ты знал!

– Зачем? – расхохотался Санька. – Представляю: ты проснулся – а у тебя ноги, как у жирафа!

– Нет, я хотел, чтобы ступни выросли до 43-го размера. Мне очень дядины коньки понравились. Мои коньки старые были, все облупились и ноги жали, а тут такие коньки – конфетка! 43-го размера. Нет бы мне помечтать, чтоб коньки уменьшились, а я не догадался. Ложился спать и все думал: вот встану – а нога выросла, и они мне в самый раз! Вот счастье-то будет! Проснулся, побежал коньки мерить – велики… А представь, если бы исполнилось!

– Да, была бы сенсация. Ты был бы похож на кенгуру, – заметил Валя.

– Точно! Пришлось бы срочно поменять всю обувь. А если бы нога продолжала расти? Вот так-то, Санька.

Саня сидел открыв рот и живо воображал рассказанное. Ему было так смешно, что от хохота он три раза упал на раскладушке, да так и уснул, снова намотав одеяло вокруг талии.

Мама заглянула в детскую. Мальчики крепко спали. Она поправила Санькино одеяло, поцеловала сыновей и задумчиво погладила Сережину голову. Новости от сестры были тревожные. Вероятно, Сережа болен. Завтра его положат на обследование в больницу.

– Неужели что-то серьезное? – недоумевал папа. – Парень крепкий, спортивный, жизнерадостный. Румянец во всю щеку.

Папа налил себе чашку дымящегося ароматного чая.

– Я каждый день вижу румяных в отделении, – сказала мама. – А в карту заглянуть страшно… Хорошо бы, чтоб все обошлось.

– Будем надеяться, Светик. Парнишка такой… своеобразный.

– Хороший, ты хочешь сказать.

– Да, Санька от него не отходит. А Валька чего-то строит из себя: ни на одной козе не подъедешь. Приглядывается пока.

Мама вторую минуту мешала ложечкой чай и о чем-то напряженно думала.

Драка

Как не хочется вставать, когда еще темно, на улице холодно, а впереди долгий школьный день. Санька, взъерошенный, с закрытыми глазами, шарил ногами под раскладушкой в поисках тапочек, да так снова и уснул. Раскладушка упала, Санька стукнулся головой и тоненько завыл.

Когда Валя вышел из комнаты, Санька сунул Сереже маленького фиолетового зайца с глазами-бусинками.

– Возьми на счастье. И на это… поправление?

– Выздоровление. Спасибо, Санька. Да я, может, и не болен вовсе. А ты будь молодцом.

– Постараюсь. Мне один мальчишка надоел. Я его боюсь. Вот бы ты ему задал.

– Самому надо. Ну, еще обсудим.

Мама с Сережей выходили из дома последними и закрыли дверь на ключ.

– Здесь недалеко. Я работаю в этой больнице, так что тебе не будет скучно. Будешь приходить ко мне чай пить.

В отделении Сережу встретила врач Александра Михайловна, мамина палочка-выручалочка.

– Ну, сибирский племянник, на что жалуешься? – спросила она с улыбкой.

– На усы, лапы и хвост.

– Веселый парнишка. Жить будет, – сказала Александра Михайловна и подмигнула Сереже.

Полдня Сережа ходил по разным кабинетам. Его мало спрашивали, но сосредоточенно изучали какие-то снимки и графики.

– А как тебе такой вариант? Мы тебя пока из больницы отпускаем, поживи дома у тети Светы, изучи Москву, а недельки через две придешь опять. Так надо.

– Значит, мне не надо ложиться в больницу? Вот здорово-то! Если бы вы знали, сколько мне нужно успеть.

– Да я вижу, что ты деловой парень. Ну, до встречи!

Валя с Саней очень обрадовались Сереже, когда пришли из школы. Санька пристал было с фокусом, но Сережа сказал:

– Не до фокусов пока. Мне тебя надо подготовить.

– К чему? – удивился Санька.

– К драке.

Обычно Санька встречал маму с работы, но сегодня ее явно не ждали. Когда она заглянула в детскую, красный запыхавшийся Санька налетал на Сережу, а Сережа спокойно отбивался.

Мама дар речи потеряла:

– Это что такое?

– Ничего, мамочка, мы тренируемся.

– Вы бы лучше поотжимались, что ли.

Очевидно, мальчишки что-то затеяли, но хранили молчание. Когда пришел с работы папа, мама сообщила ему о своих подозрениях.

– Да вроде у них все в порядке, – сказал папа после визита в детскую. – Побороться, что ли, нельзя?

– Санька какой-то важный. И тихий. Что-то у него на уме.

– Надо их разговорить, – предложила мама.

За ужином папа шутил и затевал словесные игры, загадывал загадки. Санька веселился сдержанно, а потом задумчиво спросил:

– Папа, а ты много дрался в школе?

– Ну, бывало, конечно. Не скажу, что часто, но иногда приходилось сильную трепку задавать. И мне задавали будь здоров.

– А ты был задирой?

– Задирой – нет. Но за себя постоять умел.

Папа собрался было пуститься в подробные рассказы, но мама спросила Саньку в лоб:

– Ты что, драться собираешься?

– Разве драки планируют? – нервно захихикал Санька, но понял, что мама видит его насквозь. Он быстро допил чай и выбежал из-за стола с недоеденным кексом:

– Пойду доделаю «Дневник наблюдений».

– А у меня тут свои наблюдения, – голос мамы не предвещал ничего хорошего. Она обратилась к старшим мальчикам:

– Ребята, что вы затеяли? Почему Санька нервничает?

Валя посмотрел на маму с досадой и восхищением:

– Ну ты у нас Штирлиц.

– «И нюх, как у собаки, и глаз, как у орла», – пропел папа. – Товарищ два майора вместе, разрешите обратиться.

Мама разрешила.

– Поскольку в квартире серьезный перевес мужчин, позвольте нам самим решить свои мужские вопросы.

– Так и быть, – со вздохом сказала мама. – Только без кровопролития.

У Саньки давно была проблема: мальчишка из третьего класса не давал ему прохода. И не только ему, но и всем начальным классам, но Саньку он выбрал как особую свою жертву.

Беззаботный хохотун и живчик Санька был угрюмому Пузову как кость в горле, и он не упускал случая наступить ему на ногу или пнуть сзади тяжелым ботинком, а то и вылить кисель за шиворот.

– Этот Пузов тебя старше? – поинтересовался Сережа.

– Да, он в третьем классе, а я во втором.

– Это хорошо.

– Что же тут хорошего?

– Драться с младшими позорно. Он выше тебя?

– Выше. И главное дело – толще.

– Это тоже хорошо. Достойный соперник, одним словом.

– Его даже четвероклассники боятся.

– А где вы с ним сталкиваетесь, у вас же разные классы?

– В столовой. Он ко всем пристает. Я его боюсь.

– Нельзя бояться, понимаешь? Нельзя – и точка. Один раз испугаешься – и на всю жизнь раб. Сначала Пузов, потом Зузов. Один раз себя поставишь – и учишься до одиннадцатого класса без вопросов. Как этот Пузов начнет – ты его раз! – и в пузо. А лучше в плечо.

– А если он пожалуется?

Тут Валя захохотал.

– У тебя мания величия. Ты сначала его побей, а потом уж думай, влетит тебе за это или нет. Да вряд ли – он постесняется на такую козявку жаловаться.

– Я не козявка! – заверещал Санька и хотел вцепиться в Валю, но Сережа его удержал.

– Пыл прибереги до завтра. И помни: первым не лезь, а когда он полезет – бей без предупреждения. Кстати, почему ты уверен, что именно завтра будешь драться? Может, завтра он к тебе не полезет.

– Полезет. Он теперь каждый день пристает.

– Правильно: чувствует слабину.

– А все-таки я боюсь, – прошептал Санька.

– Сережа все правильно говорит, – в комнату вошел папа. – Не бойся, сынок.

На следующий день Санька встал первым и носился, как метеор, по квартире, поторапливая всех:

– Вот копаются, сонные тетери.

Сережа сварил всем овсяную кашу.

– Поскольку на охоту я не иду, то остаюсь дома варить пищу и сушить коренья. А ты, воин Санька, отведай сего блюда сильных.

Санька вяло помешал кашу и скучным голосом процитировал:

– «Овсянка, сэр». Ну хоть вареньица положите, что ли.

Из школы Санька пришел сияющий и с фонарем под глазом. Он с порога крикнул:

– Сережа, я его победил!

И, захлебываясь, рассказал свою историю, которую любил потом повторять:

– После завтрака подходит такой Пузов и отвешивает мне щелбан. Я говорю Олегу: «Подержи шоколадку», – и ка-а-ак тресну ему! Он не ожидал, отлетел и… заплакал! Все видели, как он плакал. Он потом меня побил, но я его так молотил: всю руку отбил.

– Остынь, сынку, – улыбнулся Сережа. – Молодец.

Мама была не в восторге от новости.

– Еще в школу вызовут. Если ты так кулак отбил, то представляю, что у Пузова с физиономией.

– То, что давно назрело, – сказал папа. – Давно пора. Если что – в школу пойду я.

Но в школу идти не пришлось. Как и предсказывал папа, Пузов предложил Саньке дружбу:

– А ты классно дерешься. Давай дружить.

– С задирами не дружу, – ответил холодно Санька.

С этого дня он старался и других защищать, самых безответных.

Папа выслушал Санькин отчет о драке с удовлетворением. А Сережу спросил:

– Я не совсем понимаю, Сережа, вот какую вещь. С одной стороны, ты правильно Саньку научил и подготовил – спасибо тебе, я полностью такой подход одобряю. С другой стороны – слышал, что если бьют, надо другую щеку подставить. Ты что, неправильно поступил, получается? С точки зрения веры?

– Я не знаю, как объяснить, дядя Игорь. Но вот вспомните: когда Александру Невскому доложили, что немцы собираются напасть, он с ними не церемонился. Примчался к реке, а они там к бою готовятся. Подожди, мол, князь, мы еще не готовы. Неготовых бить не по-джентельменски вроде. А он их всех порубил на месте: не лезьте. Никто вас не звал.

Попугайчик

– Валя, поучишь меня на компьютере?

Видно было, как Сереже хотелось овладеть компьютерной грамотой.

– Нажимаешь вот эту кнопку… а дальше делаешь, что тебе нужно.

Папа погрозил Вале:

– Не строй из себя, Валька. Давно ли сам научился?

Папа понаблюдал за первым занятием. Валя объяснял довольно толково, а Сережа ловил на лету. Папа предложил:

– А не отдать ли нам тебя на компьютерные курсы?

Сережа расцвел:

– Я бы хотел! А это очень дорого?

– Это недорого. Но тебя это не волнует, ясно?

– Ясно, – просто сказал Сережа и улыбнулся.

Санька был изумлен:

– Это надо же – в свободное время куда-то идти учиться! Вместо того чтоб отдыхать!

– А что такое отдыхать, Санька?

– Ну, мультики смотреть… играть…

– Ну посмотрел, поиграл. А дальше? День-то большой. Со скуки помереть можно.

– Не, я редко скучаю. Я люблю классненькое придумать что-нибудь. Ну, например, у нас тут рабочие прямо под домом рыли что-то, а когда поесть сели в перерыв, я им сушки спускал на ниточке с балкона. Сам спрятался, чтоб меня видно не было. Они так обрадовались! Вот, говорят, обед приехал. А что это я так здорово придумал, они не знали! Вот это жизнь. Они сидят, удивляются, а я тут тихонько смеюсь.

– То-то я смотрю: сладкое пропадать стало, – недовольно заметил Валя. – Ты случайно бродячим собакам кексы не скармливаешь?

– Кексы – не, я только кости из супа… иногда.

– А хлеб куда пропадает? – поинтересовалась мама.

– Хлеб, это самое… голубям…

– Ага, он по полбатона крошит.

– Лучше пусть он по полбатона птицам скармливает, чем мучает животных, – вступился папа.

– А у тебя есть кто-нибудь дома, Сережа? – спросил Санька.

– Конечно, есть, – засмеялся Сережа. – Ты что, думаешь, я один живу?

– Я имею в виду: кто-нибудь пушистый, для души.

– Попугайчик есть. Не знаю, насколько он пушистый, но для души – это точно.

– Расскажи, – мечтательно протянул Санька. – Мне-то, я чувствую, никогда никого не купят до старости.

– Мама, – заорал Санька, – купи мне тоже попугая, чтоб он мне уроки помогал делать! – И тут же недоверчиво посмотрел на Сережу: – А он что, школьную программу знает? Это который триста лет живет?

Валя с Сережей покатились от хохота.

– Да, Санька, он даже четыреста лет живет и работает в школе учителем математики. Да ладно, пошутил я. Помощь с уроками заключается в том, что он бегает за ручкой, когда я пишу, и пытается схватить стержень. Помарки от этого получаются. Но зато заниматься веселей.

– Везет же людям: попугайчик зелененький есть, – вздохнул Санька.

***

– Что все-таки с Сережей? – спросил вечером папа. – Диагноз поставили?

– Не так все просто. Требуется дополнительное обследование, ждем очереди. Это не в нашей больнице.

– Что ты Рае сказала? Она волнуется очень.

– Нечего пока мне ей сказать.

На кухню вошел Сережа.

– Ты почему не спишь?

– Можно я маме позвоню? На две минуты?

– Ну конечно, можно. Только не поздновато?

– Нет, я чувствую: она ждет.

– Але, мамочка! Как ты, не очень без меня скучаешь? А я тебе письмо написал, да наверно, сам скорее приеду. У меня все хорошо. Москва понравилась. С ребятами подружился, да. Чувствую себя отлично. Ты же знаешь, я у тебя богатырь. Папе передай, что пойду на компьютерные курсы. Да, осваиваю потихоньку. Как там Ричи? Смотрите не прищемите его дверью. Ну все, я побежал! Целую тебя!

Сережа повесил трубку.

– Ты чего, брат, грустный? – спросил папа. – По дому соскучился?

– Мама чего-то все волнуется.

– Женская доля такая. Ты не переживай.

– Постараюсь. Спокойной ночи.

Беглецы

В воскресенье Сережа проснулся полшестого и тихонько оделся в темноте. Он с вечера приготовил вещи, а также записку: «Тетя Света, я поехал в Сергиев Посад, приеду после обеда. Не волнуйтесь. Маршрут я знаю, деньги у меня есть. Сережа».

Когда он, умывшись, вернулся в комнату за рюкзаком, в него вцепился Санька:

– Я с тобой.

– Куда ты со мной? Ты знаешь, куда я еду?

– Мне все равно, я с тобой.

– Две минуты тебе на сборы.

– А я уже собрался.

Санька, и правда, был одет. Вихры у него торчали в разные стороны, и он отчаянно зевал. Сережа прилепил записку к зеркалу, а Санька добавил: «Я тоже еду. Мамочька не пирижевай. Твой Санька».

Мальчики прокрались в коридор, надели куртки и ботинки и осторожно закрыли дверь.

На улице было совсем темно. Ребята быстро дошли до метро. Санька опасливо оглядывался, нет ли собак.

– Мы на чем поедем?

–На электричке. Валя сказал: они часто ходят.

– Значит, Валька знал, а я нет? – надулся Санька.

– Но едешь-то со мной ты, а не Валька. Я просто боялся, что ты выдашь меня нечаянно.

– Да, у нас мама проницательная. Особенно меня она видит насквозь. А почему ты решил поехать секретно? Как Том Сойер, чтоб интересней было?

– Да при чем тут Том Сойер? – засмеялся Сережа. – Мы едем в гости.

– К кому?

– К моему небесному покровителю. К Сергию Радонежскому.

– А он что, тебя приглашал?

– Да.

– А меня?

– Он всех приглашает. Раз едешь – значит, принял приглашение.

– Вот это да. А там церковь, что ли?

– Монастырь.

– Это там монахи черненькие и бабульки в платочках? Скучно! Лучше бы в цирк пошли.

– А ты был когда-нибудь в монастыре? И вообще в церкви?

– Не, не был.

– Тогда откуда ты знаешь, скучно там или нет?

– Я, конечно, не знаю. Но догадываюсь!

Сережа рассмеялся.

В электричке ребятам не удалось ни поспать, ни поговорить толком. Несмотря на раннее воскресное утро, на каждой станции в вагон входили продавцы и тягучим голосом что-то рекламировали.

– Предлагаем вашему вниманию фонарик. Его уникальное свойство состоит в том, что его не обязательно держать в руках, а можно прикрепить к одежде…

– Программа на следующую неделю, анекдоты, кроссворды…

– Последняя правда о президенте. Только из нашей книги вы узнаете, кто стоит сегодня у руля власти и чего нам ожидать в будущем.

Санька изумленно хлопал глазами. Он редко ездил общественным транспортом, а в электричке был второй раз в жизни. Сначала все его интересовало, и он боялся пропустить интересное.

– Сережа, давай купим анекдоты!

– Ты что, Санька?

– Ну, пирожки?

– Санька, подумай: нам ехать еще одиннадцать остановок. На одной остановке ты покупаешь анекдоты, на другой пирожки, на третьей…

– …фонарик, на четвертой книжку, на пятой ножик.

– Что с тобой будет к одиннадцатой остановке?

– Ничего. Денег не будет.

– Зато будет мусор в голове. Включай фильтр, Санька.

– А, это который в голове? Мешают ведь.

– Вот потому и включай. Ну, давай повторим таблицу умножения.

– А мы только до шести прошли.

– Вот и прекрасно. Сейчас остальное выучим. Три на шесть сколько будет?

К конечной остановке Санька выучил таблицу на семь и восемь.

Ребята вдохнули морозный воздух и огляделись. Светало. Купола Лавры видны были издалека. Вороны простуженно каркали на березах.

– Ой, на куполе звездочки! – воскликнул Санька.

Войдя в ворота, ребята остановились.

– В этих картинках изображена вся жизнь святого Сергия, – пояснил Сережа. – Вот он маленький, учитель его бьет, потому что он грамоту не понимает. Вот он встречает старца. Вот он дрова рубит. Вот он Дмитрия благословляет на бой.

– Сережа, а откуда ты знаешь? Ты же здесь в первый раз.

– А у меня книга есть.

Мальчики вошли в храм.

– Когда устанешь или соскучишься, можешь посидеть вот тут. Но только не уходи, а то потеряешься. Я за тебя отвечаю. Ты уж не подведи.

К удивлению своему, Санька обнаружил в храме не только бабулек и монахов, но и молодых теть и дядь, и девочек, и даже вихрастых мальчишек с озорными глазами. И что им всем тут нужно? Тоже в гости приехали?

Саньке очень захотелось поставить свечку, но он не знал как. Молодой монах взглянул на него и, улыбнувшись, спросил:

– Тебе свечку?

– Да. То есть нет. Я не знаю, у меня вроде денег нет.

– На нет и суда нет.

Монах протянул ему три свечки. Никакой он был не «черненький», а молодой, голубоглазый и приветливый.

– Спасибо, – Санька вздохнул.

Он растерянно смотрел вокруг и не знал, куда ставить свечи. Зачем он их взял?

– Тебя, наверно, Сережа зовут? Поставь свечку преподобному Сергию.

– Я не Сережа, я Саша. А Сергию все равно поставлю: я же в гости приехал. Только я не умею.

Монах помог Саньке поставить свечки и вернулся на свое место.

Санька во все глаза смотрел на доброго седого старичка на иконе. Хорошо все-таки, что он приехал.

Санька устал. Он сел на стул и уснул.

Когда его разбудил Сережа, он не мог понять, где он.

– Пойдем, Санька, коврижки есть.

– Коврижки? Вот это да!

Ребята купили много медовых коврижек – себе и на всю семью. Они положили рюкзак на лавочку и ели коричневые сладкие хлебцы. Вокруг лавочки ходили, воркуя, голуби и прыгали юркие воробушки. Санька им покрошил кусочек коврижки.

Вдруг к Саньке подошла женщина и спросила:

– Саша? Ты здесь один?

Это была тетя Люба, соседка. Они вместе поехали домой.

– Вам, ребята, надо было не на электричке ехать, а на автобусе. И быстрее, и посторонние не ходят.

– Предлагаем вашему вниманию… – изобразил Санька.

– Вот-вот.

Тетя Люба позвонила Санькиной маме по мобильному и объяснила, что встретила ребят и они вместе возвращаются.

В автобусе ребята устроились поудобней и всю дорогу проспали. Перед выходом Сережа вынул книгу из рюкзака – Житие преподобного Сергия.

– Это тебе, Санька.

У автобуса ребят встретил папа.

– Ну, беглецы, выходите! – притворно строго сказал он. И добавил: – Зачем нужна была такая секретность? Я бы отвез вас.

– Мне неудобно было напрягать вас, дядя Игорь. Вставать в воскресенье полшестого – это на любителя.

– Мы знаем, что ты взрослый парень. Но вот тут у нас кадр: на минуту отвернешься – а он пропал. Ненадежный, прямо скажем, элемент.

– Я не терялся! Сережа просил не подводить – я и не подводил, – сказал Санька.

– Сережа, теперь я прошу не подводить меня. Я обещал тете Свете, что это было в последний раз, и она оставит все без последствий. Я за вас поручился.

– Хорошо, дядя Игорь. Я про Саньку-то и не подумал, он неожиданно… – Сережа замялся в поисках слова.

– Прицепился, – выручил Сережу папа. – Да, есть у нас такое репейное свойство – цепляться. Надеюсь, на пользу? – спросил он Саньку.

– Ну конечно! – воскликнул Санька. – Было очень… познавательно.

Войдя в дом, Сережа робко взглянул на тетю Свету. Не сердится? Но она уже успокоилась и только посмотрела на Сережу долгим взглядом.

– Мы тут живем, а ни разу в Лавре не были, а ты вон откуда приехал и скорее в храм. Ну что, понравилось? Хорошо съездили?

– Очень хорошо, тетя Света.

– А ты, путешественник, устал, наверно? – спросила мама Саньку.

– Не, я в автобусе отдохнул. Так интересно было, мам. И вкусно.

Санька достал из рюкзака пакет.

– Вот вам коврижки. Вы, наверно, таких никогда не ели.

Папа спросил Валю:

– А ты почему не присоединился к компании? Лень вставать было?

Валя пожал плечами.

– Это не для меня.

– Ну, иди есть коврижки. Правда, вкусно?

В больнице

Две недели прошли быстро. Сережа опять поехал в больницу, теперь уже в другую.

– Сережа, ты побудешь здесь недельку. Мы будем каждый день приходить. Ребята здесь вроде ничего, познакомишься.

– Не надо каждый день приходить, тетя Света. Ехать вам далеко, возвращаться будете поздно. А вот если ребята после школы заедут завтра или послезавтра – было бы здорово.

– Они, к сожалению, не такие самостоятельные, как ты. Но дядя Игорь их проинструктирует. Пора взрослеть.

Сережа смотрел тете вслед, такой безропотный и беззащитный в байковой пижаме, что у нее сжалось сердце. Не хотела бы она, чтобы на его месте оказался Валя. Или Санька. И вообще хотелось, чтобы никто никогда не болел. Во всяком случае, серьезно.

Из четырех мест в палате было занято два. Лохматый парень лет четырнадцати лежал, уткнувшись в книжку, а рыжий мальчишка лет восьми расставлял на постели солдатиков.

– Поиграем? – спросил он Сережу.

– Да что он тебе, малявка что ли, в солдатики играть? – фыркнул лохматый. – Хоть с кем-то можно теперь пообщаться, а то мелюзга надоела. Тебя как зовут?

– Сережа.

– Серый, значит. А меня Белый. Белов я. А это вот – Рыжий. Только черного теперь для комплекта не хватает.

– Никакой я не Рыжий, у меня имя есть, – возмутился рыжий мальчишка. – Вася меня зовут. А Белого – Боря. Поиграем, а?

– Поиграем, – сказал Сережа и с увлечением начал расставлять солдатиков.

– Первый класс, вторая четверть, – разочарованно произнес Боря. – Я надеялся, что встретил брата по разуму, а тут детский сад на выезде.

Он отвернулся к стенке и стал петь себе под нос.

Сережа с Васей так интересно играли, что Боря невольно начал за ними наблюдать. А через полчаса даже присоединился, посмеиваясь над собой:

– Вот до какой жизни докатился в этой больнице. Еще недельку полежу, глядишь, и на утреннике выступать буду.

– Это вполне взрослая игра. Стратегия и тактика. Мы с отцом часто играем. У меня солдатиков всяких – видимо-невидимо. Жаль, сюда привезти не догадался.

В комнату вошла врач.

– Уже познакомились, молодежь? Молодцы, так держать. Пойдем, Сережа, у нас с тобой дела.

И опять череда кабинетов, снимков, врачей. Сережа устал и проголодался.

К обеду его отпустили. Боря с Васей заняли ему место за столом.

– Сюда, Серый. Только будешь ли ты это есть?

Боря брезгливо указал ложкой на остывший борщ с кружками желтого жира.

Сережа в два счета расправился с первым и со вторым.

– Везет же людям, а у меня аппетита давно нет, – сказал Боря уныло. – Даже на вкусное.

– Давайте посмотрим, что мне тетя Света положила, – предложил Сережа уже в палате, после обеда. В пакете оказались виноград, абрикосовый рулет и сок.

– Налетай, ребята.

Вася с удовольствием поел виноград, а Боря откусил кусочек рулета из вежливости.

– Я попрошу тетю принести кедрового масла. Оно от ста болезней.

– То-то и видно, что от ста. Зачем же ты тут лежишь? Пил бы свое масло.

– От ста, да не от тысячи. Значит, какая-нибудь сто первая. А масло попьешь немного для аппетита.

– Ну ладно, попробую.

После ужина ребята пошли в коридор посмотреть телевизор и размяться. На диване и стульях сидели мамы с детьми. Одному двухгодовалому мальчику, все время переключавшему программы, усталая мама в сотый раз говорила:

– Вовка, немедленно отойди от телевизора.

А потом пригрозила:

– Укол сделаю!

Сережа вздрогнул. Такого маленького пугать уколом! Очевидно, все мамины средства были исчерпаны. Вовка испуганно оглянулся при слове «укол», но, не увидев опасности, снова принялся за дело.

Сережа попытался его отвлечь.

– Иди сюда, Вовка. Смотри, какая машинка. Вот как она катается.

Сережа начал возить машинку без колеса и жужжать.

– Давай посадим в нее зайчика, и мишку, и лисичку. Нет, тебя она не выдержит: машинка маленькая.

Вовка так разыгрался, что из носа у него показались пузыри. Его мама не обращала на это ни малейшего внимания и рада была неожиданному отдыху.

– В няньки решил податься? – спросил Боря, впрочем, добродушно. – Давай-давай. Я смотрю, у тебя большое будущее.

На следующий день к Сереже приехали Валя с Санькой. Валя деловито осмотрелся кругом:

– Ничего условия. Четвертая койка не занята? Кормят нормально?

А Санька вывалил на Сережу целую кучу новостей: о готовящемся в школе спектакле, о Пузове, о выпавшем зубе и о прирученных синичках.

– А на москвоведении я рассказал про Сергия. Ну, что знал, конечно.

Заметив солдатиков, Санька спросил у Васи разрешения поиграть, и они так увлеклись, что, когда Валя собрался домой, Санька не хотел уходить.

– Сережа… – Валя замялся, – может, тебе чего-нибудь надо?

– Нет, спасибо, у меня все есть.

– Ты, это, не стесняйся… может, какие пожелания…

Сережа поднял глаза на Валю и серьезно сказал:

– Спасибо, Валя. Если что-нибудь понадобится, я попрошу.

Санька заметно расстроился:

– Что, пора? Так жалко, я не успел с тобой пообщаться.

Валя хотел поддеть его насчет солдатиков, но передумал. Вася был очень доволен игрой, даже рыжие вихры вспотели.

– Ты скорей выздоравливай. Мы еще куда-нибудь поедем, – Санька неохотно поднялся.

На следующее утро, сразу после завтрака, приехала тетя Света. Она улыбалась, разговаривая с Сережей, но глаза у нее были заплаканные.

– Тетя Света, – поинтересовался Сережа, – у вас все в порядке? Дома ничего не случилось?

– А что должно случиться? Все как обычно.

Она помолчала и добавила:

– Сереженька, ты только не волнуйся… Тебе придется начать пить лекарства и жить немножко по-другому.

– А я и не волнуюсь. А почему?

– Я позже тебе объясню.

– Мне долго еще в больнице лежать?

– Нет, послезавтра выпишут, и ты поедешь домой. Но будешь иногда приезжать обследоваться.

Тетя Света посмотрела в окно и сказала веселым голосом:

– Мы с дядей Игорем хотим свозить вас, ребята, в трехмерное кино. Или, хочешь, в аквапарк? Ты в жизни такого не видел! Да и я тоже.

– С удовольствием. Спасибо, тетя Света.

– Куда ты хочешь?

– Пусть ребята выбирают, это не имеет значения.

– Если не имеет значения, значит, это не «с удовольствием». Признавайся, что твоей душеньке угодно?

Тетя Света взяла его за подбородок и заглянула в глубокие голубые глаза, осененные пушистыми пшеничными ресницами.

– Я к Матронушке хочу съездить. И еще Москву посмотреть. Ну, и кино тоже не помешает, конечно.

– Будет сделано, – сказала тетя Света и отдала честь. – Ах да, к пустой голове руку не прикладывают.

Когда она ушла, Вася спросил Сережу:

– Послезавтра выписывают? Жалко. То есть это хорошо, конечно, но мне грустно будет тут без тебя. Мне еще долго тут лежать. Мамы здесь нет, ей из Рязани далеко ездить, а родственникам некогда меня навещать.

– А моя мама еще дальше – в Сибири. Хочешь, шишку подарю? Кедровую.

– Спасибо. Давай в солдатиков играть, пока ты не уехал.

Ребята стали расставлять солдатиков на полу.

– А ты почему в кино ехать не очень хочешь? Тебе в храм интересней, да?

Сережа улыбнулся.

– «Интересней» – это не то слово. Нужней. Ну, вот ты по маме скучаешь, да? Она к тебе завтра, допустим, приедет, а у тебя билет в цирк – как раз на это время. Что тебе «интересней» – с мамой побыть или представление посмотреть?

– Лучше всего было бы, конечно, пойти в цирк с мамой. Ну а вообще-то я так соскучился, что и не пошел бы. Там поговорить не дадут.

– Вот-вот. Ты хочешь просто побыть со своей мамой, посмотреть на нее, погладить, посекретничать.

– А в храме ты хочешь побыть с Богом?

– Да.

– Понимаю. Я тоже иногда хожу, только очень редко.

Вася вздохнул.

В палату вошел Боря.

– Ухожу от вас, добры молодцы.

– Поздравляю, – сказал Вася.

– Не стоит. Меня в другое отделение переводят.

– А-а-а. Ты не расстраивайся, Боря.

– Вот еще. Там, надеюсь, обрету наконец братьев по разуму. Счастливо вам, пацаны.

Боря пожал мальчикам руки и добавил:

– Привет солдатикам!

– Сережа, мне мама про Матронушку читала. Если ты к ней поедешь, попроси ее за меня, ладно?

– Хорошо, Вася. А сам, думаешь, не выберешься?

– Я Москву не знаю. Родным некогда. Это далеко, наверно?

– Я позвоню Вале и спрошу, он в Интернете поищет.

– Станция метро «Пролетарская» это. И там еще пешком.

Сережу выписали в пятницу. Он пришел домой одновременно с братьями.

– Ура, впереди выходные! С Сережей! – радовался Санька.

У Матронушки

– Есть предложение: в субботу пойти в кино, а в воскресенье – куда Сережа скажет, – сказал папа.

Мощи блаженной Матроны

Даже мама пошла со всеми.

Показывали фильм про Галапагосы. Санька пытался схватить рыбок руками и вообще много баловался и часто восторженно вскрикивал. Сереже тоже очень понравилось.

Потом они ели мороженое и гуляли по Москве. Зашли в Пушкинский музей, но Санька устал и тянул всех домой.

– Ничего с тобой не увидишь, – с досадой сказал Валя, которому хотелось посмотреть египетские мумии.

– Очень надо дохлых фараонов смотреть, – сказал Санька.

Вечером ребята легли с книжками в руках, да так и заснули с включенным светом.

Сонный Сережа протопал на кухню и напомнил:

– Дядя Игорь, завтра к Матронушке. Разбудите меня в семь.

– Хорошо, хлопец, не волнуйся. Нам по прямой ветке, доспите в метро.

В воскресенье вся семья вышла из дома в начале восьмого. Валя взял с собой компьютерный журнал читать в дороге. Санька спросил Сережу:

– Опять в гости, да? Расскажи про Матронушку.

– Была в Москве такая святая бабушка, слепая. У нее глаз не было, зато она видела сердцем. Людям помогала, утешала, будущее предсказывала.

– Ух ты! Как гадалка?

– Нет, это совсем другое. Мы книгу о ней купим. Она и сейчас всем помогает.

– Как святой Сергий?

– Да.

– Я все-таки не понимаю: она же умерла – как же она помогает?

– Люди умирают временно, Санька. Не насовсем, понимаешь? У человека душа вечная. Скажи честно: ты веришь, что умрешь?

– Нет, – сказал Санька. В глазах у него показались слезы: – Сережа, я смерти боюсь. Валя правду про меня сказал. Я и не верю, что умру, но я знаю, что умру. Все ведь умирают.

– Да, Санька. Но ненадолго.

– На сто лет? На тысячу?

– Этого никто не знает – насколько. Но не навсегда.

– Ты точно знаешь?

– Точно.

– Ну, тогда хорошо.

Папа сказал:

– Поспите, философы. Ехать долго.

У монастыря стояла большая очередь к иконе Матронушки. Санька заметил, что глаз у нее, правда, не было, но это было не страшно, потому что лицо было доброе.

Мама достала из сумки платок и неловко перекрестилась.

Они отлучились из очереди, чтобы зайти в храм.

– У меня поручение, – сказал Сережа.

Он написал записку о здравии Василия, как и обещал рыжему Васе в больнице.

А мама записала их всех, особенно крупно выведя Сережино имя.

Первоначальная мамина растерянность прошла, она просила Матронушку о племяннике, о муже, о детях, смотрела на икону и просила, все рассказала ей о своих бедах, сомнениях, волнениях, а Матронушка внимала ей с иконы.

Папа подошел к иконе и молча приложился лбом, постоял так и тихо отошел.

Санька подошел одновременно с Сережей и все повторял за ним.

Валя подождал, пока семья отойдет подальше, и быстро, неловко прикоснулся лбом к иконе.

– Жаль, что цветов не привезли, – с сожалением заметила мама, когда они возвращались домой. – Все цветы несут Матронушке.

– В следующий раз принесете, – сказал Сережа.

– В следующий раз? – переспросил папа и посмотрел на маму.

– Обязательно, Сережа, – сказала мама. – Мы еще приедем сюда. Я книжку купила, будем читать, просвещаться. А то кроме куличей ничего о вере не знаем.

Вечером они звонили в Сибирь, Сережа все рассказал маме.

– Ну, до скорого! – весело попрощался он. – Три дня всего осталось!

Три дня! Санька сник и стал рисовать на запотевшем окне грустные рожицы.

– Сережа! – сказал он сдавленным голосом. – Я не согласен, чтобы ты так скоро уезжал.

– Родители по мне соскучились, да и я по ним тоже. А ты приезжай к нам!

– Я бы с удовольствием, да кто меня отпустит.

Санька захлюпал носом.

– Лучше бы ты был мой родной брат, а Валька двоюродный.

Сережа заглянул ему в глаза.

– Зачем ты так, Санька?

– А давай с тобой побратаемся? Распишемся кровью… или еще что-нибудь такое.

– Во-первых, мы и так с тобой братья по крови. Есть еще братья по духу. Вот будешь в церковь ходить – будем самые близкие братья.

– Как родные?

– Не как, а по-настоящему родные.

– Вот это да!

На вокзал поехали всей семьей провожать Сережу. Мама крепко его поцеловала и заплакала, папа пожал ему руку и обнял, а мальчишки в едином порыве обхватили брата с двух сторон и никак не хотели отпускать.

– Я приеду к тебе, Сережа! Накоплю денег и сбегу! – шептал в ухо Санька.

– Приезжай к нам, – пригласил Валя. И добавил: – Ты, это… береги себя.

– Спасибо вам за все. Мне очень у вас понравилось. Я обязательно приеду.

Сережа заморгал и быстро направился к дяде Косте, ожидающему его у вагона.

Он махал в окно, как тогда, в день приезда. Мальчики энергично махали в ответ. Поезд набирал ход.

Сережа заметил, что из кармана рюкзака торчит знакомое фиолетовее ухо. Заяц на счастье.

А Санька, вернувшись домой, обнаружил в книге записку с именами, написанными в столбик: «О здравии: Игоря, Светланы, Валентина, Александра». Санька приписал: «Сергия». И спрятал записку, чтобы отвезти ее к Сергию Радонежскому и просить, чтоб скорее ему встретиться с Сережей.

(Продолжение следует.)