Слово на Вход Господа Иисуса Христа в Иерусалим

Рцыте дщери Сионове: се, Царь твой грядет тебе кроток, и всед на осля и жребя, сына подяремнича.

(Мф. 21: 5)

Торжественный вход Господа нашего Иисуса Христа в Иерусалим перед последнею Пасхой служит полным, ясным и точным внешним выражением того характера, которым запечатлены были все Его действия и учение. В самом деле, братья, присмотримся к жизни нашего Спасителя и увидим, как Он действовал, чему и как учил.

Он всё достоинство человека поставлял во внутренних добрых качествах его и совсем или весьма мало обращал внимания на внешнее его положение. Соответственно этому и собственное величие Он проявлял в том, что был святейшим святых, кротким, смиренным, любящим, благотворительным, нисколько не думая и не заботясь о внешнем Своем величии, ибо как Он говорил: лиси язвины имут, и птицы небесныя гнезда: Сын же человеческий не имать где главы подклонити (Мф. 8: 20).

Он поистине был кротким, смиренным и любвеобильным. Так Он и людей учил жить в духе любви и кротости, в смирении, терпении и чистоте. Вообще Он и Сам любил, и последователям Своим завещал отличаться высшими совершенствами духовными, не заботясь об удобствах в жизни и не гонясь за почестями и славою мирскою, столь соблазнительными для легкомысленных. Все эти качества были выражены Иисусом Христом и в торжественном входе Его в Иерусалим. Этот вход, повторяю, служил точным внешним выражением характера всей Христовой деятельности.

В самом деле, братья, каким скромным, простым, даже убогим должен показаться людям, привыкшим к блеску и величию торжественных царских встреч, вход Господа Иисуса Христа в Свой царственный город Иерусалим!

Царь Сиона восседает не на коне, а на осленке, окружен не блестящею свитою, а бедными, простыми людьми – апостолами, сопровождается и встречается не с музыкой и воинством в блестящем вооружении, а тихими и мирными жителями города Иерусалима, простым народом, встречающим Его с пальмовыми ветвями. Тут нет блеска, нет внешнего величия. И, несмотря на эту простую обстановку, вход Господа Христа в Иерусалим воистину величествен и торжественен. Он пришел в Свой город не как царь к своим подданным рабам, а как отец к своим любящим детям. Несмотря на отсутствие внешнего блеска, Он был осенен внутренним величием, смотрел на всех с радостным лицом и глазами, сияющими святостью, благостью и кротостью. Вот почему весь народ всякого сословия и возраста приветствовал Его громкими, полными глубокого чувства и искреннего восторга кликами, встретил Его со слезами и радостью, постилал по пути Его самые драгоценные одежды свои, устилая путь пальмовыми ветвями, потрясая ими в своих руках и от чистого сердца, от всей души восклицая ему: «Осанна Сыну Давидову! Благословен грядый во имя Господне! Осанна в вышних!» (ср.: Мф. 21: 9).

Почему, возлюбленные братья, Иерусалим устроил такую торжественную встречу Господу Христу?

Ведь Он же не первый раз входит в Иерусалим, Ему приходилось и раньше бывать в Святом граде, однако в прежние годы Он не обращал на Себя никакого внимания, оставался незаметным среди толпы, а теперь – взоры всего народа были обращены на Него. Теперь Он не мог пройтись по улицам Иерусалима и быть незамеченным. На этот раз Иерусалим устроил Ему единственную, небывалую встречу, подобной которой Святой град никогда никому не оказывал; многотысячная толпа переполняла улицы, переулки и площадки Иерусалима, оглушая воздух громкими восклицаниями: «Осанна Сыну Давидову!» И это многотысячное шествие, и эти восторженные приветствия говорили жителям Святого града, что Царь Сиона идет. Это был один из самых счастливых дней в жизни богоизбранного народа, это был день народного ликования и торжества.

Но почему такую встречу и высокое внимание оказали Христу? Ведь встречи такие приличествуют только царям. Потому, братья, так торжественно Господа Спасителя встретили, что до Иерусалима еще накануне дошел слух, что Он воскресил умершего и погребенного Лазаря, сотворил величайшее чудо и этим засвидетельствовал Свое Божественное достоинство. Вот почему весь путь от Вифании до Иерусалима был занят множеством ликующего народа.

Радостное настроение многотысячного народа как будто вызвало радость некую и на лице Спасителя. Но вот близится Святой град, и когда с высоты Елеонской горы Господь Иисус Христос увидел Иерусалим, то заплакал о нем. Никто из смертных людей не мог знать причину такого резкого переворота во внутреннем настроении Спасителя, но этот плач о Иерусалиме имел глубокий смысл, значение которого Сам Спаситель открыл. Он после плача обратил взор Свой на Иерусалим и сказал: яко аще бы разумел время посещения твоего (ср.: Лк. 19: 42) – да если бы разумел, то не распял бы Сына Божия.

Да, братья мои, сегодня Иерусалим торжественно встречает Господа и поклоняется Ему как Царю и Богу, но это сделали не все; между народом были и такие, которые негодовали на Иисуса, не узнали времени Его посещения, отвергли Его и вместо царского венца преподнесли Ему венец терновый, а вместо царского трона приготовили Ему голгофский крест. Они не хотели вместе с детьми и благочестивыми жителями Иерусалима приветствовать своего Царя: они, наоборот, просили Спасителя запретить ученикам и толпе нарушать порядок и тишину шумными восклицаниями: «Осанна Сыну Давыдову».

Спаситель, как Сын Божий, как Бог, предвидел, чем кончится Его земная жизнь, Он знал, что будет вознесен на древо, и этого не боялся Он, ибо на сие и пришел; не страшна Ему мысль о смерти, и не потому Он плакал, что умрет самою позорною смертью – смертью крестною, а плакал о погибших чадах дома Израилева. Род развращенный и грешный в сегодняшний день восклицает Ему «Осанна», а через несколько дней оглушает воздух кощунственными словами, полными варварского насилия: «Распни, распни Его». Сегодня отдает Ему Божеское поклонение, а через несколько дней дерзко поднимает руку свою на Сына Божия. Спаситель не сопротивлялся, ибо Он принес на землю мир, а не меч. Но страсти людские и в самых делах, в учении мира и любви, в мирном и любвеобильном действовании Христовом находят для себя повод к кровопролитию вопреки учению Спасителя. Род человеческий не хотел и не хочет последовать Его примеру и отвращаться насилия.

Не потому Он плакал, что умрет позорною смертью крестною, а плакал о погибших чадах дома Израилева

Торжественный вход Спасителя в Иерусалим без войска и оружия, в сопровождении людей простых и мирных ясно показал, что Спаситель и прежде действовал в духе кротости, и впредь будет действовать в таком же духе и только кротость признает действительною, целесообразною мерою нравственного исправления человечества.

Этим духом кротости и должны проникаться в своем действовании последователи Христовы. Но, к несчастью, большинство их не усвоило себе Христова духа кротости. Многие во имя Его совершали и совершают страшные и мерзкие насилия.

В наше время многие ревнители блага народного, кощунственно дерзая даже именовать деятельною верою во Христа совершение ряда гнусных убийств, не останавливаются ни перед какими мерами насилия, не гнушаются обмана, воровства и иногда дерзко оправдывают свою преступную деятельность заповеданною людям Христом любовью к ближним. Да обличит и устыдит наглую ложь эту, этот обман Христос и всею жизнью Своею, и торжественным входом Своим в Иерусалим, входом кротким и убогим! Мерою возрождения человечества и улучшения его жизни Христос считал кротость, ибо она, по мирному характеру своему, не возбуждает в людях острой вражды и ненависти против себя и против всего того, что в ее духе делается. Все, что проводится в жизни мерами кротости, встречается общим сочувствием, а что принимается с сочувствием, то бывает и прочно, и благотворно! Поэтому кротость составляет великую силу, способную преодолевать всякие препятствия. Припомните, в каком положении находилось христианство в первые века своего существования среди могущественного язычества. Против христианства, только что зарождающегося, восстало язычество во всеоружии своего всемирного могущества. Оно употребляло для подавления и искоренения христианства всевозможные насильственные меры – мучения и пытки. Но христианство отвечало на все это незлобием и кротостью и не только не было побеждено язычеством, но и восторжествовало над ним, вытеснило его из греко-римского мира и само заняло место господствующей религии.

На христианах, таким образом, оправдалось обетование Христа, что кроткие наследуют землю (ср.: Мф. 5: 5). И если бы люди всегда водились духом кротости, который внушает им Спаситель, то благополучие разлилось бы на всех обильным потоком. Сам Обновитель человечества был кроток, смирен сердцем и нам заповедал кротость и смирение. Очевидно, что кротость – лучшее средство для того, чтобы водворить в общество нравственность и добродетель и упрочить его счастье и благоденствие.

В настоящий день торжественного входа Господа нашего Иисуса Христа в Иерусалим оставим и мы, братья, земные попечения, злобу и вражду и присоединимся к ликующей толпе иерусалимских жителей и пойдем навстречу нашему Спасителю и воскликнем Ему от души: «Осанна!».

Но вместо радости я вас приглашаю к плачу, и не удивляйтесь, что я вместо веселья предлагаю вам слезы. Пусть святой пророк восклицает: «Радуйся, дщи Сиона». Пусть радуется, кто может радоваться, но не мы с вами, возлюбленные друзья, ибо это пророческое «радуйся» относится к святым и чистым душам и эти чистые души должны и в настоящий, и в последующие дни и всегда радоваться (ср.: Флп. 4: 4), а нам с вами, братья мои, надобно плакать, и плакать без конца, плакать и каяться в своих грехах, пока не почувствуем благодатной силы Святого Духа, дабы дела наши говорили «Осанна», а не «Распни, распни Его».

Но мало Христу принести одно «Осанна» в этот торжественный день – такое «Осанна», несомненно, выливалось из предательского сердца Иуды и других виновных в крови Сына Божия. Мы отдадим Ему все свое существо. Отдадим Ему свои одежды, свои заботы, что любили и о чем думали в житейской тревоге, отдадим память о вчерашнем и расчеты на завтрашний день, отдадим скорби дней и счастье, которое Он нам посылает, отдадим и похвалу людскую, которая так срастается с душою, отдадим сознание достоинства и подвигов, довольство труда, успех самостоятельной мысли, отдадим все, что вырастила в душе и чем облекла ее жизнь вседневная, и останемся перед Ним наги – как младенец, с простым детским чувством, с простою детскою радостью.

Господи, пошли нам такое чувство на этот час, чтобы мы могли встретить Тебя, как нам хочется, как жаждет душа наша!

И пусть оно придет к нам опять в ту решительную минуту, когда Ты в последний раз нам явишься – взять нашу душу. Пусть тогда не останется на нас ни одного земного пристрастия, чтобы мы могли с детскою радостью встретить Тебя и сказать с последним дыханием: «Осанна Сыну Давидову!» Ей, гряди, Господи Иисусе (Откр. 22: 20).

Аминь.

Сказано в церкви кишиневской 2-й мужской гимназии 11 апреля 1910 года.