Протоиерей Валентин Басюк (Новая Зеландия): «Вызов времени для Церкви – преодоление торжества зла в мире»

Часть 1: Думать, думать и молиться

Вера в жизни отца Валентина появилась в процессе заготовки дров, решение стать священником он принял после ДТП, а когда собрался переезжать в Новую Зеландию, врачи ошибочно поставили ему смертельный диагноз. О трудностях эмиграции, советах для ищущих священства, русском храме как доме для всех народов в городе Христа, методах воспитания ответственного прихожанина, приходской трапезе как способе послужить ближнему, сознательных протестантах и доброжелательных католиках, церковном кэшбеке и идолизации церковной жизни, миссионерстве как образе жизни, скромных архипастырях и главных переживаниях вдали от Родины – в очередной беседе нашего «географического» цикла с настоятелем Свято-Никольского храма города Крайстчерч в Новой Зеландии, клириком Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ, протоиереем Валентином Басюком.

Освящение церкви святителя Николая. Крайстчерч

– Вы сказали, что интерес к беседам проявляют скорее англоязычные прихожане, нежели соотечественники. С чем это связано, на ваш взгляд?

– Думаю, что вопрос стоит о вере. Понимаете, когда русский человек попадает в иную культурную среду… У нас много людей, которые впервые пришли к вере, только попав в Новую Зеландию. Именно Новая Зеландия сделала их православными и даже русскими, вот такой парадокс. Они уехали за жизненным успехом, а потом осознали ценность своей веры здесь. Люди испытывают тоску по Родине. У них внутри целый «микс» чувств и переживаний, начиная от нехватки гречки, гармошки и соленых огурцов – и кончая зданием русского храма. Это все неплохо. Но надо отличать веру от ностальгии, чтобы вера не стала прилагательным к грибам и балалайкам. У человека возникает искушение: «Я русский, значит, я знаю, что такое быть православным, это у меня в крови».

Они уехали за жизненным успехом, а потом осознали ценность своей веры

Ошибочное суждение. И такая убежденность служит плохую службу, это характерно географически для любого уголка земли. Могут возникнуть воздушные замки и химеры, по сути, самообман или прелесть. Тогда люди начинают строить здесь свой суперправильный мир, вера и культурная жизнь становится игрой и исторической реконструкцией. Это неплохо, но это не церковная жизнь.

У англоязычных всё наоборот. Человек делает шаги навстречу Православию вопреки всему, преодолевает культурную традицию, общественной мнение. Иногда Православием интересуются люди, уже имеющие серьезный багаж христианского опыта. В нашем приходе есть несколько человек, бывших пасторами в церквях. Серьезные и образованные люди. Поэтому их запрос имеет свою глубину и основательность подхода. И еще очень важно, приходя в Церковь, сохранить смирение духа, желание учиться и искать. Такая открытость, или нищета духа, позволяет человеку расти в вере.

Очень важно, приходя в Церковь, сохранить смирение духа, желание учиться и искать

В Церкви мы можем учиться чему-то вместе и становиться единым организмом, а можем приносить туда свои жизненные стереотипы или мечты. Если в России честно посмотреть на статистику религиозных предпочтений у населения, с Церковью себя отождествляет 70–80%, а серьезный церковный опыт имеют всего несколько процентов. Если попытаться транспонировать эту статистику на Русское Зарубежье, то будет похожее соотношение. Можно вычленить из всей совокупности эмигрантов всего несколько процентов имеющих серьезный церковный опыт.

– Крайстчерч – город с символичным названием. Здесь действительно много христиан? И, раз уж разговор зашел о религиозности местных, расскажите, действительно ли процент атеистов среди новозеландцев высок и почему?

– Крайстчерч (от англ. «Christchurch» – Церковь Христа) действительно город с уникальным и абсолютно христианским именем. Христиан много. Существует целая сеть христианских школ. В прошлом году меня даже приглашали поработать в одну из них учителем основ веры! Много просто верующих и хороших людей. Атеистов тоже много, и их процент растет. Как, наверное, во многих других благополучных странах. Это социологическая закономерность: с ростом уровня жизни процент атеистов увеличивается.

– Нельзя ли сказать, что атеизм здесь воинствующий и настроенный против религии?

– Воинствующего вообще не замечал. Есть агностики, но они, как правило, относятся с большим уважением к вере. Я хожу по городу в церковной одежде, и, кроме доброжелательного отношения, ничего другого со стороны местных не замечал. Недавно ко мне в магазине подошел иудей. Он попросил благословения! А я был с крестом. Такие добрые и даже несколько комичные ситуации бывают.

Есть в Крайстчерче ежегодное событие, посвященное воспоминанию жертв землетрясения. Пригласили как-то и меня, наряду с представителями всех конфессий. Нас разбили на несколько групп. Католиков поставили рядом с протестантами и англиканами. А нас, православных (по-английски ведь мы называемся «orthodox»), отождествили с ортодоксальными иудеями и поставили вместе с ними! Чему все немало удивились. Но мы это вместе доброжелательно и с юмором пережили.

На освящении храма святителя Николая. Крайстчерч

– Как относится к Православной Церкви и конкретно к вашей общине власть? Нет ли случаев притеснения? Может быть, наоборот, есть поддержка, как в Бельгии, к примеру?

– Ни притеснений, ни государственной поддержки нет. Вернее, есть косвенная поддержка. В Новой Зеландии действует очень хороший закон: вся благотворительная помощь, которую человек оказывает приходу своей конфессии, дотируется государством на треть. Если ты за год пожертвовал Церкви 1000 долларов, 333 из них тебе вернет государство.

– Кэшбэк?

– Совершенно верно. Это серьезная поддержка благотворительности в принципе. Притеснений я не встречал. Везде доброжелательное отношение. На каких-то праздниках получается видеться с представителями власти, и они, скорее, ищут способов взаимодействовать. Жаловаться грех.

– А как пытаются взаимодействовать? Что, подходят и предлагают помощь или совместные проекты?

– Был теракт в Крайстчерче^[1]. Мы выразили свои искренние соболезнования, посетили от лица прихода мусульманскую общину. Позднее государственная власть организовывала серию мероприятий по поддержке пострадавших. Нас включили в эту «кооперацию» помощи. Сейчас вот пришло свежее письмо на приход по поводу вакцинации и коронавируса вообще. Есть мультикультурные фестивали, ярмарки, гранты выделяют, вообще, много всего. Может, мы не очень активны сами в этом пока.

– Зарекался не спрашивать про пандемию и иже с ней. Но раз уж упомянули вакцины…

– Новая Зеландия, наверное, самая благополучная из стран в отношении коронавируса. Был период локдауна в два месяца. Но потом ковид «победили», ограничения вводились только эпизодически, и то только в Окленде. Возникали вспышки из-за приезда инфицированных с территорий других государств, но как-то это все быстро локализовали.

С семьей – Какие конфессии представлены в Новой Зеландии, кроме православного христианства?

– Крайстчерч будет типичным отражением всей Новой Зеландии. И доминирующие здесь – англиканство и католицизм, у них приблизительно одинаковые позиции. Есть немало разных протестантских объединений. Есть представители ислама и буддизма, но их гораздо меньше, чем христиан.

– Получается (и есть ли необходимость) как-то сотрудничать с инославными?

– Да, за рубежом жизнь нас больше связывает с представителями иных христианских конфессий, вольно или невольно. Памятное событие по жертвам землетрясения – один из характерных примеров. В некоторых городах нет своего православного храма (и у нас он появился далеко не сразу). Зачастую речь идет о том, что православные просят храм в аренду у католиков или англикан. Я несколько лет назад венчал пару, в которой и муж, и жена – военнослужащие новозеландской армии. Я венчал их в армейской церкви. Естественно, церкви не православной.

В одном из наших новозеландских приходов была такая удивительная история. Человеком, на котором держалась вся церковная жизнь, была… женщина-католик! Она встречала священников, предоставляла кров, помогала в деятельности сестричества и хора. Вот такие бывают казусы.

– Можно ли сказать, что вы как священник и приход в целом ведете активную миссионерскую деятельность? И как на это реагируют местные?

– И да, и нет. Нет – потому что у нас нет миссионерского отдела, отчетов и статистики, не выходим на площади и не проповедуем с высоких трибун. В принципе, страна христианская. Да – потому что жизнь любого христианина, а тем более местной Церкви, имеет миссионерскую составляющую. Просто своим явлением. Когда мы говорим о Зарубежной Церкви в любом месте, как и о других Поместных Церквях, вопрос миссии является ключевым. К этому можно относиться по-разному, но он присутствует. Кстати, этот вопрос очень серьезен. Так как часто люди ставят вопрос так: «Нам надо сохранить культуру, веру, традиции, оградить себя большим забором»… Это все имеет место быть. Но по-евангельски, если зерно не упадет в землю и не умрет, оно не воскреснет и не даст плода (ср. Ин. 12, 24). Особенно в Зарубежье перед Церковью стоит задача – делиться православной верой и в этом процессе расти самим.

Жизнь любого христианина, а тем более местной Церкви, имеет миссионерскую составляющую

Каким образом мы это осуществляем, вопрос второй. Через беседы (о которых я говорил) с людьми других конфессий или убеждений. Моя работа в школе может быть сюда отнесена. В общем, вся совокупность церковной жизни свидетельствует о Православии на новозеландской земле. И это свидетельство благодатно и утешительно. Люди относятся доброжелательно, интересуются. Еще один вопрос, как доносить позицию. Останавливать на улице, дергая за рукав? Наверное, это не очень будет нравиться.

Но своим вопросом вы напомнили мне свежий пример из жизни. Женщина останавливает меня в магазине. Я – в подряснике, с крестом. Она у меня поинтересовалась, кто я и откуда. А женщина была католичкой. Очень поблагодарила меня за то, что мы тут есть, и за наше служение. И такого много, на самом деле.

– В Новой Зеландии лето круглый год?

– У нас сейчас не совсем лето – топим печку дровами! Не морозы, конечно, но до нуля может опускаться температура. От многих русских я здесь слышал, что они жалуются на холод. Местные привыкли, а наши замерзают. У нас тут не тропический остров. Не дает погода расслабиться.

– Провокационный вопрос: как уровень материального состояния и общества влияет на духовную жизнь христианина? На примере Новой Зеландии. Да, вы уже говорили, что с ростом уровня жизни растет и процент атеистов. Но некоторыми моими собеседниками иногда высказывалось мнение, что достаток позволяет делать свободный духовный выбор, а нужда делает веру вынужденной необходимостью (в лучшем случае) или же вообще заставляет «убрать» ее на дальнюю полку жизни, занимаясь выживанием.

– Отчасти соглашусь, потому что нельзя сказать, что человек в Новой Зеландии выживает. Но я бы не назвал эту страну примером особого богатства. Есть, конечно, здесь люди состоятельные. В целом хорошо развит так называемый «средний класс». Наши приходы в Окленде, Крайстчерче – скромные, если говорить о достатке прихожан. Дает ли стабильный доход возможность задуматься о небе? Думаю, да. Но ведь часто бывает наоборот: спокойная жизнь нас расслабляет, и не до веры уже. Трудности мобилизуют и дисциплинируют человека, заставляют его двигаться. Вот, я знаю очень состоятельную русскую семью. У них все есть. Казалось бы, что нужно для счастья человеку, можно столько времени уделять вере и благотворительности? Но на самом деле деньги стали тяжелым испытанием и для самой семьи, для их церковной жизни, и для их взаимоотношений с другими людьми в целом. Можно только пожалеть людей. Каждый день их жизни наполнен проблемами и конфликтами, внутренними и внешними.

– Какие современные проблемы вы, как священник, считаете духовным вызовом времени для верующих?

– Для меня стало большим открытием широкое распространение в последнее время отчаяния, уныния, депрессии. А еще – преодоление торжества зла в мире, или даже так: как человек относится ко кресту, который ему выпадает. Наверное, это проблема.

Что Церковь может предложить в качестве помощи? Вот это вызов времени для нас. Я бы сказал, что перед православными людьми и в Новой Зеландии, и в России стоят вопросы: кто мы, как Церковь? Что мы делаем, как Церковь? Чего хотим достичь, как Церковь? Каким образом наша церковная жизнь может влиять на нашу обыденную жизнь? Как мы можем воплощать идеалы Евангелия в реальной жизни? За этими высокими словами стоят реальные переживания, реальная жизнь, наполненная взлетами и ошибками. Думаю, что нам как Церкви необходимо искать актуальные ответы на эти вопросы. Не книжные ответы, а современные.

С детьми

Как мы можем воплощать идеалы Евангелия в реальной жизни?

– Вопрос вам как отцу четверых детей: не возникает переживаний о том, что дети, растущие вдали от Родины, могут оторваться от корней, ассимилироваться в местной среде? Есть какой-то рецепт, как это предотвратить и минимизировать?

– Переживания есть, и они абсолютно понятны, а рецептов нет совершенно. Надеемся на Бога и делаем все возможное. Думаю, мало делаем. Сейчас очень много сил занимает приход. Есть разные подходы: кто-то во что бы то ни стало пытается сохранить и даже навязать некую придуманную им самим русскость; кто-то пытается привнести в жизнь детей основы веры и добра. Каждый человек дает ответ своей жизнью.

– Что, на ваш взгляд, заслуживает особого внимания в жизни Русской Православной Церкви Заграницей за последние 10 лет?

– Последний год – пандемия, говорить об успехах непросто… Я сам приехал всего 8 лет назад, и мне говорить трудно. Но мне кажется, что серьезным испытанием и одновременно успехом является опыт литургического и церковного воссоединения с Русской Православной Церковью. Вопрос непростой и болезненный. Развивался этот вопрос определенное время, имел исторические сложности, сложности были и после объединения: кто-то уходил, кто-то «воевал». Это важный путь, который Зарубежная Церковь проходит до сих пор, сохраняя уникальность и самобытность своих традиций, опыт веры. В то же время это новый этап в истории РПЦЗ, этап открытости и органического экклезиологического единства. Происходит взаимное обогащение.

– Кто из деятелей Церкви повлиял на ваше духовное становление и остается авторитетом до сих пор?

– Отец Палладий из села Ильинское, мой духовник, о котором я уже упоминал. Я отказался от Москвы, выбрал Киржачский район Владимирской области, чтобы быть рядом с близкими мне по духу людьми. Монахиня Манефа и монахиня Иоанна, отец Владимир Захаров из Владимира, упомянутый отец Анатолий Яковин. Владыка Евлогий, который меня рукополагал.

Здесь – Митрополит Иларион (Капрал) и владыка Георгий (Шаффер). Мне запомнилось одно из первых моих служений с владыкой Иларионом. Приезжает он скромно, стоим и молимся вместе в алтаре на всенощной. И он мне говорит: «Давай молиться по одному служебнику с тобой». Используем один служебник, молимся, и вдруг он мне говорит: «Я пойду исповедую людей вместо тебя, а ты отдохни». Обычно священники это служение несут… И таких маленьких деталей очень много. То же самое касается владыки Георгия. Он относится к нам как отец, просто и по-доброму, может, даже слишком терпеливо иногда. Но я не хотел бы всего раскрывать – пусть пока будет в тайне.

С семьей у дома

– Главный урок, вынесенный вами за годы священнического служения?

– Непросто ответить! Когда-то монахиня Иоанна, сестра отца Палладия, говорила мне: «Нельзя идеализировать церковную жизнь и создавать кумиров в церковной жизни». Я бы сегодня добавил к этому: нельзя идеализировать и идолизировать церковную жизнь. Священнику приходится сталкиваться не только с тем, чтобы собой не подменить Христа и не стать идолом, но и с тем, чтобы в его общине не возникли другие идолы и кумиры, которые могут навредить нормальному, здоровому течению церковной жизни. Идолы имеют свойство падать и разбиваться, а своими осколками наносить глубокие раны окружающим людям. И чем выше люди воздвигают идолы, тем громче и сильнее они падают.

– Спаси Христос за замечательное интервью! В завершение задам наш традиционный вопрос: какие слова из Священного Писания особенно воодушевляют вас и поддерживают в трудные минуты жизни?

– Не могу сказать, что у меня есть девиз на всю жизнь. Священное Писание вдохновляет в течение всей жизни. Сегодня одно выражение ложится на сердце, завтра другое… Но одно из таких ярких: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 34–35). Эти слова актуальны для всех нас и сегодня. Чтобы за всем наслоением ежедневной рутины церковной жизни не забывать что-то очень простое и фундаментальное для христианина.