Пиццерия и Божий Промысл

Мой духовник – принципиальный сторонник трезвения – сказал мне как-то, что злоупотребление словом «чудо» провоцирует развитие восторженности. Или является признаком уже развившейся восторженности. Короче, лучше им не злоупотреблять. Если имеет место явное нарушение естественного хода событий, то слово «чудо» уместно, а в случаях прочих утешительно-вразумительных явлений Промысла лучше употребить выражение «милость Божия».

В общем, это была милость Божия. Но по порядку.

Пару недель назад знакомая учительница сказала мне, что пятеро школьников города прошли в суперфинал Всероссийской олимпиады по ОПК (Основам православной культуры – Ред.). И что Управление образованием может отправить нас в Москву. «Нас», потому что без меня она ехать с пятью подростками не готова.

Мой духовник сказал мне как-то, что злоупотребление словом «чудо» провоцирует развитие восторженности

Перед моим мысленным взором возникла картина двух перелетов на лоукостере (один из которых ночной) и трехсуточного напряжения между этими перелетами. И я восстенала. Тоже мысленно. А вслух сказала, что такие вещи решает настоятельница, и вот если она благословит…

А матушка – что… матушка всегда за просвещение. И я, стремительно смирившись и занеся рядовые «хвосты», полетела в Москву.

План действий пришлось составлять уже в самолете, скорчившись в не откидывающемся кресле. План состоял из трех частей, две из которых вопросов не вызывали. Было очевидно, что при подготовке к олимпиаде мне предстоит «брать больше, кидать дальше», а во время самой олимпиады – либо молиться, либо нервно вышагивать в вестибюле Свято-Тихоновского университета. Но вот третья часть действий, заключительная, рисовалась смутно.

Очевидно, что после олимпиады потребуется разбор полетов. Но как сделать его неутомительным для детей, которые и так выкладывались три дня сряду? В сознании всплывали расплывчатые образы: мы сидим в пиццерии, кормим ребят «вкусняшками» и попутно – оживленно и весело – обсуждаем олимпиаду. Но были и вопросы: куда пойти и на что закатывать пир?..

А откуда-то из подсознания вдруг вышла неожиданная мысль: надо же еще и на чай официанту дать! Хотя бы 150 рублей. Лучше бы чуть больше, но хотя бы так… В этом месте я даже головой помотала – бред какой-то. Мысль обиделась и ушла обратно в подсознание.

В целом, первые две части прошли согласно плану: в первый день в ПСТГУ нам любезно провели экскурсию в Музее новомучеников и еще пригласили на концерт классической музыки. Во второй день мы объездили и обошли Красную площадь и Кремль, Данилов и Донской, особое внимание уделили храму Новомучеников в Сретенском. Мы ходили с утра и до вечера практически без отдыха. К ужину ребята с учительницей поехали в гостиницу, а я поковыляла встретиться с друзьями.

Наверное, я говорила про свои планы на вечер следующего дня… но я этого не помню, потому что всё заслоняли переживания за друзей, чья родня живет на Украине, и боль в ногах. Поэтому, когда одна подруга дала мне пятитысячную бумажку со словами: «Это детям на пиццу», – я удивилась. И даже попыталась отказаться.

Но, даже запихнув рыженькую бумажку в карман, я как-то не слишком возрадовалась: вечер следующего дня всё еще виделся мне крайне смутно, и ощущение Божьего попечения переживалось не сильно. А, может, разгадка нечувствия заключалась в тотальной усталости: у меня пропал даже голос – столько в те дни пришлось рассказывать и объяснять.

После олимпиады мы, стремясь взять от Москвы если не всё, то хотя бы побольше, поехали еще в Музей войны 1812 года. Но он оказался закрыт. Что касается пиццерии, то было ясно, что рядом с Красной площадью поесть могут только миллионеры. Дело принимало тот оборот, которого я и опасалась, а кроме того, становилось по-настоящему холодно, что на голодный желудок всегда заметней.

Мы растерянно побрели какими-то переулками. И в тот момент, когда я задумалась, что после состояния «охлажденное» следует состояние «свежезамороженное», дети заметили пиццерию с относительно доступными, по их словам, ценами (я в пиццерии была два раза в жизни и цен не знаю). Кроме того, обещалась приличная скидка, потому что у нас имелся именинник.

Это была милость Божия. Впрочем, как и всегда. Но в этот вечер я ее замечала

И дальше всё было так, как мне и виделось. Мы сидели все вместе, заказывали еду и разбирали полеты. У всех отпустило напряжение и вернулся аппетит. Было весело и вкусно. Мы особо не смотрели на цены, решив, что если пяти тысяч не хватит, то просто понемногу сбросимся. Но в чеке стояла сумма 4848 руб.

Мысль о чаевых выбралась из моего подсознания и сказала ехидно:

– 152 рубля – это чуть больше 150-ти.

– Ладно, ладно, – ответила я, – сдаюсь и каюсь в маловерии.

Чаевые были скромными, но официант обрадовался.

Мы мирно гуляли по историческим улочкам с красивой подсветкой, выбирая их наугад, а потом оказывалось, что на соседних шел несанкционированный митинг. Дети на вопрос о том, чего бы они еще хотели, сказали: «Купить сувениры братьям-сестрам-друзьям…», – и мы тут же наткнулись на магазинчик сувениров. А в 15-ти метрах от него – на магазинчик всяких диковинных конфет.

Мы никуда не опоздали и не потерялись. Ничего не перепутали. Никто не простыл. Последний аэроэкспресс не отменили.

Это была милость Божия. Впрочем, как и всегда. Но в этот вечер я ее замечала.