Иеромонах Силуан (Браун): «Монастырь Святого Димитрия – дом, где я могу подзарядить батарейки»

Несколько лет назад митрополит Иона (Паффхаузен) начал устраивать неподалеку от Вашингтона монастырь в честь Великомученика Димитрия Солунского – первый русский мужской монастырь вблизи американской столицы. А первым монахом в его братстве стал отец Силуан (Браун). Сейчас он несет основное служение в миссии Русской Зарубежной Церкви (РПЦЗ) в Уганде, но время от времени возвращается сюда – как сам говорит, «подзарядить батарейки».

Иеромонах Силуан (Браун) – Отец Силуан, что монастырь Великомученика Димитрия значит для вас?

– Это дом. Многие члены нашего братства работают, служат – либо в близлежащих приходах в штате Вирджиния, либо в Африке. У нас есть духовенство, у нас есть миссия. В конце концов, быть священником – это очень трудное призвание. И монастырь – это то место, куда мы возвращаемся и подзаряжаемся. Во многих отношениях это одинаково для всех.

У меня были друзья на Афоне, и какое-то время назад Греция испытывала недостаток в священниках. Один из местных епископов приехал на Святую Гору и попросил нескольких иеромонахов начать служение на приходах. Этот епископ сказал, что построит для них монастырь, куда они смогут приезжать и «подзаряжать батарейки». В этом монастыре было пять иеромонахов и три обычных монаха. Попеременно один из иеромонахов совершал там весь ежедневный цикл богослужений, а другие несли послушания в приходах по всей Греции. Потом, возвращаясь в монастырь, они могли сфокусироваться на том, что является самым важным: на Христе и монашеской жизни. Таким образом, монастырь стал для них тем самым местом, где они могли подзарядить батарейки и подготовиться к миссионерскому служению в миру.

Быть священником – это очень трудное призвание

То же самое я могу сказать и о нашем монастыре. В Африке мне приходится сталкиваться со многими вызовами, переносить различные удары. Но монастырь является тем самым безопасным местом, куда я могу вернуться к своим братьям, побыть в церкви, восстановиться и вернуться в Африку, чтобы продолжать свою миссию.

– А почему вы несколько лет назад выбрали именно монастырь Великомученика Димитрия? Или, может быть, монастырь выбрал вас?

– Мой духовный отец выбрал меня. После военной службы в Ираке у меня были очень серьезные травмы, она потрепала меня эмоционально, психологически, духовно и физически. Мне пришлось столкнуться со многими чрезвычайно болезненными ситуациями. Митрополит Иона (Паффхаузен), возможно, оказался единственным духовником, у кого было достаточно терпения, чтобы помочь мне исцелиться и оказаться в той ситуации, в которой я нахожусь сейчас.

Монастырь святого Димитрия Солунского в штате Вирджиния близ Вашингтона

На самом деле, мне не очень нравится Восточное побережье США, где находится Вашингтон. Я вырос в Колорадо, и мне бы хотелось оставаться на Западе. Но найти настоящего духовника – чрезвычайно трудная задача, и нужно быть там, где ты смог найти его. Как бы то ни было, я полностью отдаюсь тому, как Бог направляет меня. И когда владыка Иона начал устраивать этот монастырь, я присоединился к нему. А потом, получив послушание в Африке, я так же на 100 процентов отдался этому служению: до тех пор, пока Господь благословляет и направляет меня. Вот то, что я делаю.

Я полностью отдаюсь тому, как Бог направляет меня

– Вы стали первым монахом в монастыре. Как это произошло? И какой была тогда монастырская жизнь?

– Много лет назад митрополит Иона создал монастырь в честь Святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского в Калифорнии. Там была большая братия. Потом его избрали Митрополитом и Предстоятелем Православной Церкви в Америке (ПЦА). Это было достаточно краткое послушание, и ему пришлось пройти через многие трудные ситуации.

Я познакомился с владыкой лет 20 назад, когда он еще был иеромонахом. Так что мы знали друг друга. Вскоре после перехода владыки Ионы из ПЦА Первоиерарх РПЦЗ Митрополит Иларион (Капрал) закрыл тот монастырь, где я был пострижен в рясофор, и предложил мне найти новое место. В то время митрополит Иона как раз собирался создавать новый монастырь, но ему все еще приходилось восстанавливаться от потрясений, связанных с уходом из ПЦА.

Отец Силуан (Браун) с митрополитом Ионой (Паффхаузеном) и прихожанами монастыря

В общем, начало нового монастыря – это был процесс, и, я думаю, мы оба смотрели, ожидали и старались понять, чего Господь хочет от нас как от людей и от вероятных членов монашеского братства. Мы старались идти шаг за шагом и жить во Христе. И у нас на горизонте всегда оставалась цель: создать крепкое монашеское братство.

Мы старались идти шаг за шагом и жить во Христе

Сейчас в монастыре уже нет возможности принимать новых монахов – нам попросту не хватает места, нужно искать более просторное помещение. Но я уверен, что Господь будет давать нам все необходимое, пока мы остаёмся верными Ему.

Владыка Иона обладает особым даром помогать молодым людям, борющимся с трудностями, и давать им поддержку и терпение для исцеления и обретения Христа.

Митрополит Иона (Паффхаузен) освящает помещение монастыря – Вы видели монастырскую жизнь в России, на Украине, в других странах. Можете сопоставить ее с тем, какая она в монастыре Великомученика Димитрия?

– Духовным отцом владыки Ионы является епископ Панкратий (Жердев), наместник Спасо-Преображенского Валаамского монастыря. В мой прошлый приезд на Валаам мне рассказали, что когда монахи восстанавливали монастырскую жизнь после падения Советской власти, они не строго следовали русскому Типикону. У них были монахи с Афона, которые принесли с собой лучшие Афонские традиции. Таким образом, Валаамское братство восприняло в своем Типиконе лучшее из русской и греческой традиций. И даже сейчас вы можете услышать это смешение традиций в их песнопениях.

Это оказало очень серьезное влияние на владыку Иону. А кроме того, он многое воспринял от святого Силуана, святого Софрония, старца Захарии из Свято-Иоанно-Предтеченского монастыря в графстве Эссекс в Великобритании, которые уделяли особое внимание Иисусовой молитве. Это очень схоже с тем, что есть в скиту Всех Святых на Валааме. Есть литургия, есть вечерни, есть часы. И еще есть время, когда братья в молчании читают Иисусову молитву. Это своего рода синтез, идущий через Валаам. Скажем так, это синтез лучшего из Америки, из Греции, из России и пустынной духовности, сосредоточенности на Иисусовой молитве и действительного применения ее как инструмента, который позволяет искоренить наши глубоко укоренившиеся страсти.

– Вы могли бы поделиться опытом собственных взаимоотношений со святым Димитрием? О чем вы его спрашиваете? И получаете ли ответы?

Иеромонах Силуан (Браун) в Св.-Димитриевском монастыре с чудотворной Гавайской Иверской мироточивой иконой Божией Матери – Конечно, я приезжал к нему в Салоники и просил помощи. Но в большей степени эти отношения идут через митрополита Иону, не через меня напрямую. Когда владыка создавал монастырь в честь Святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, у него было много молодых людей, которые искали монашеской жизни. Тогда он ездил в Грецию, и в Салониках пришел к святому Димитрию и сказал: «У меня есть люди, которые хотят стать монахами, но нет места для них. Пожалуйста, помоги!»

Когда владыка вернулся в Калифорнию, его ждал чек на большую сумму, присланный одним из жертвователей, благодаря чему он смог создать монастырь. Это была очевидная помощь великомученика Димитрия.

В общем, я не знаю, как лучше описать наши отношения со святым Димитрием, чем сказать: мы – сотрудники.

– В ваш нынешний приезд в США Димитриевский монастырь посетила чудотворная мироточивая Гавайская Иверская икона Божией Матери. Что вы чувствовали, когда держали это чудо в руках?

– Честно говоря, я не помню, чтобы у меня были какие-то особенные мысли. Я уже неоднократно встречал эту икону, и всегда чувствовал, что Богородица посещает нас. Я просто старался быть с Ней.

– Сейчас вы проводите основное время в Африке, где служите в миссии в Уганде. У вас нет мысли открыть там подворье Димитриевского монастыря или основать независимый монастырь?

Монашество – это основа Церкви и евангелизации

– Таких планов у меня нет. Безусловно, Африка нуждается в крепком монашестве, и ряд монастырей там выполняет важнейшую работу, привлекая молодежь. Определенно, монашество – это основа Церкви и евангелизации.

Конечно, Господь может сделать все, что Он считает нужным. Но я не считаю, что у меня есть необходимая харизма и талант для организации монастыря. Мне трудно представить себя настоятелем или кем-то в этом роде. Но Господь уже не раз удивлял меня, так что только Он знает, что будет дальше.