Мир подобен дару, на котором Бог поставил Крест

Мозаика мавзолея Галлы Плацидии. Равенна, Италия

• Часть 1: О видении Бога внутри себя и покаянии
• Часть 2: О духовнике и послушании

Вся наша жизнь — крест

У нас бывают разные минуты, минуты, когда печалимся, моменты, когда радуемся; мы как погода: сейчас тучи, до этого было солнце, а потом, может, пойдет дождь. Мы не можем претендовать на то, чтобы все время пребывать в благодатном состоянии, в состоянии покоя. Это нормально. Но тем не менее существует определенная опасность, когда мы доходим до определенной духовной холодности, когда мы больше не можем воодушевиться от встречи с Богом.

Святитель Иоанн Златоуст говорит, что каждый раз восторгался, когда встречал проявления Промысла Божия в мире, сотворенном Им. И всегда у него было два слова; обнаружив, как благ Бог, он с признательностью восклицал: «Преблагий Владыка мой!» и: «Слава Богу за все!» А у нас нет этой вспышки признательности к Богу. В чем же причина? Думаю, виноват, прежде всего, наш эгоизм. Мы больше не видим действия Бога в своей жизни. «Я все решаю», «Я все делаю», «Я все знаю». И Бог оставляет нас, чтобы мы увидели, что на самом деле можем сделать без Его благодати, и тогда мы чувствуем себя совершенно пустыми, чувствуем себя никчемными, чувствуем себя лишенными смысла.

Православие — это не только мораль. Мораль, если в ней нет Бога, — пустая мораль

Православие — это не обязательно совокупность наставлений, в которых мы искали бы философию, чтобы с ее помощью изменить состояние собственного духа. Православие — это не только мораль. Мораль, если в ней нет Бога, — пустая мораль. Цуця^[1] говорил, что «мораль без Бога подобна курсированию поездов, которое может меняться от станции к станции». Мы хотим присутствия Бога в своей жизни, и иногда испытываем печаль, и печаль эта должна подталкивать нас к Богу, подталкивать к молитве. Смотри, у нас есть молитва святого Исаака Сирина:

«Господи, нет у меня ни слез, ни умиления, чтобы искать Тебя, ибо охладело сердце мое от стольких искушений и не может согреться слезами любви к Тебе»^[2].

Мы ищем Бога в Святой литургии, которая преобразует нас и меняет нашу душу. Сказано, что она «обожествляет нашу душу». Видите, как красиво в молитве перед Святым Причащением говорится, что Святая литургия питает наш ум и обожествляет душу^[3]? А самое важное — чтобы мы видели Бога, чтобы мы видели значение Бога, чтобы видели действие Бога в своей жизни.

Жизнь — наше испытание, наш труд для стяжания Царства Божия

А наша жизнь не обязательно должна быть похожа на летний лагерь отдыха. Потому что многие приходят и задают такой вопрос: «А почему Бог хочет, чтобы мы страдали?» — или: «Почему мы мучаемся?» — или: «Почему мы печальны?» Эта жизнь дается нам, чтобы стяжать — она наше испытание, наш труд для стяжания Царства Божия.

Отец Думитру (Стэнилоае) говорил, что мир более всего подобен дару, на котором Бог поставил Крест. Как красиво! И если мы не видим креста, тогда не знаем, как вести себя с даром. Люди все время стараются убежать от этого креста, чтобы пользоваться дарами мира, дарами Божиими, без креста. Но вся наша жизнь — крест.

Что же такое крест? Мы видим Христа распятого, и у подножия Креста вся злоба мира, вся ложь, вся месть, всё насилие. А на Кресте — наша жизнь распятая, Христос, преобразующий всю эту злобу. Так и нам следовало бы иметь эту способность — преобразовывать вещи.

Есть легенда о Мидасе, — вы знаете ее, — который все, к чему ни прикасался, превращал в золото. А мы сейчас боимся, что банки могут обанкротиться. Но мы же не вкладываем в банк здесь, мы вкладываем в «банк» тамошний, в банк милости Божией. Вся наша жизнь это и есть. Видите, это могло бы стать названием книги, — «Жизнь как крест». Или, может, названием повести о любви, где Бог приходит и приносит Себя в дар человеку.

Крест! А как мы его несем? Мы говорим, что монашество возникло как преемство мученичества. В Псалтири говорится, что мы «Тебе ради умерщвляемся весь день» (Пс. 43, 23). Мученик, жертвуя жизнью, умирает однажды, а в душе человека есть это каждодневное мученичество: распинать свои страсти, распинать свои похоти, работать над собой и меняться. Не знаю, может, действуя наперекор характеру, который мы получили, может, наперекор жизненным обстоятельствам. Но нам всегда надо иметь в уме ту мысль, что все эти поводы надо преобразовывать в пути к Богу. А сделать это мы можем, если открываем свое сердце Богу, чтобы Он вошел в нашу жизнь.

Архиепископ Сучавский и Рэдэуцский Пимен И зачем нам быть такими хмурыми, когда, вы видите, святые, как бы печальны они ни были, как бы огорчены ни были, все равно блаженствовали? У святого Паисия Святогорца, которого я всегда поминаю и который мне так дорог, в келлии была писчая бумага и кусок доски, он клал их на колени и так отвечал на письма, которые получал. И он говорил: «Во мне столько радости, что мне хочется загрузить ее в батарейки, чтобы она осталась на потом», — или: «Если положить всю мою радость на одну чашу весов, а на другую — все радости мира, вся моя радость оказалась бы больше». И говорил, что в ту минуту, когда нас посещает благодать Божия, — батюшка говорил так просто, чтобы понятно было всем, — «мы как дети, которые попали в кондитерскую и не знают, какими пирожными насладиться сначала».

Наша жизнь должна быть красивой, христианской. Мы сами делаем ее порой тяжелой. Будем же видеть во всех этих тяготах испытания Божии. Как говорил Высокопреосвященный Пимен^[4], «в нашей жизни есть испытания Божии, не будем же угрюмыми». Не будем угрюмыми, не будем хмурыми, протянем Богу руку. И Бог сможет изменить нас. Только вверимся Ему по-настоящему.

Мы ищем, может, невесть каких формул, а Бог отражается только в чистом сердце, в сердце, полном покаяния, полном смирения. Искание Бога, думаю, должно основываться на этом принципе — принципе смирения и покаяния. И когда мы видим Христа, мы видим Его в страдании, в болезни. Свои болезни и напасти не надо нести вот так, угрюмыми.

Бог отражается только в чистом сердце, в сердце, полном покаяния, полном смирения

Вспоминаю отца Феофила (Пэрэяна), который рассказывал, что, когда оставил село и попал в лицей, он увидел людей, приветствовавших друг друга такими словами: «Честь имею приветствовать вас!» Почему бы и нам не иметь чести приветствовать Бога? «Я и в страдании, и в радости, Господи, имею честь приветствовать Тебя! Это я!» Не будем насупленными, как лавочники, как торговцы, которые не извлекли прибыли из своих вложений. Вложили слишком много, но не оказались в выигрыше.

Как видеть всегда красивую сторону

Это отсутствие смысла очень часто встречается у нас, да и не только у нас, но даже в развитых странах. А искать смысл своей жизни в нашей власти, но не как некую простую философию. Смысл жизни искали, старались дать ей оценку разные философы, начиная с древности и до наших дней. Но этот смысл надо усвоить, вжиться в него, а не смотреть на него как на чисто философскую конструкцию. Смысл жизни надо сделать своим самой своей жизнью.

Смысл надо усвоить, вжиться в него, а не смотреть на него как на чисто философскую конструкцию

И в то же время, чтобы понять смысл жизни, нам нужна определенная логика. Например, вот эти прекрасные цветы, в которых находится нектар, для мухи не имеют никакого значения, она пролетает мимо, не замечая их, тогда как для пчелы они — сам смысл ее жизни. Поэтому нам нужен для этого определенный образ мыслей и способ видения вещей. Высокопреосвященный Пимен говорит, что «не трудно жить, трудно взвешивать». Трудно взвешивать вещи, находить их истинный смысл.

И все проблемы нашей жизни, как говорят святые отцы, проистекают из того, что мы не зафиксировали в своем уме, что здешняя жизнь дана не для того, чтобы мы обессмертили себя здесь, на земле. Вся наша жизнь — это шаги к Царству Божию. Здесь нам надо сдать экзамен, а там, в Царстве Божием, начнется наша настоящая жизнь. Здесь мы находимся только проездом.

Здесь слова — это только слова, и философия остается только философией. Святитель Григорий Палама говорит, что одно слово можно опровергнуть другим словом. Одна философия опровергает другую философию, а кто может опровергнуть Жизнь? Жизнь — это свидетельство, и жизнь святых — свидетельство того, что они умели находить смысл в своем существовании и жили красиво.

У отца Димитрия Бежана^[5] есть книга, в которой говорится о радостях страдания. Представь себе, увидеть смысл в страдании! А когда батюшка освободился из тюрьмы, он был весь изувечен и изуродован, и когда шел по улице, люди видели его — тощего, измученного.

— Откуда идешь, батюшка?

— Из рая! Из рая!

То есть из тюрьмы. Он говорил, что, выходя из тюремных ворот, он в слезах оглянулся назад, потому что там больше всего чувствовал Бога, — в тюрьме!

А мы строим в уме всякие конструкции. Читаем столько книг по личностному развитию, чтобы обрести смысл жизни. Люди изобретают массу кредо, в которые можно будет поверить и таким образом избавиться от страдания, горечи. Но Спаситель говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11, 28). Они сами себя обманывают. Некоторые говорят: «Эта новая религия помогает нам увидеть стакан наполовину полным». А почему бы тебе не увидеть стакан полным доверху? Зачем довольствоваться только половиной?

Есть такая молитва на литургии, когда священник после молитвы на амвоне заходит в святой алтарь и говорит: «Исполнение закона и пророков Сам Сый, Христе… исполни радости и веселия сердца наша». Чтобы Он, как чашу, наполнил их радостью целиком, а не только наполовину! Мы не довольствуемся половиной.

И это перенесение страданий, это несение креста давайте совершать не вот так, насупившись, а с радостью. Смысл жизни мы можем найти повсюду. Но мы так сыты, так пресыщены, так озабочены своими проблемами, что уже не можем поднять голову и посмотреть вверх, на Бога. Поэтому иногда Бог, — когда видит, что человек не понимает ничего из Его даров, не понимает Его благости, — попускает определенные страдания, определенные скорби, являющиеся предостережением и зовом Бога. Он зовет нас к Себе, и мы начинаем видеть смысл во всем. А если нет, впадаем в депрессию.

Я видел такую статистику, что 35% населения мира или Соединенных Штатов принимают антидепрессанты. Их жизнь пуста, и они стараются заполнить эту пустоту политикой, новостями, играми, телевизором, курением, наркотиками. Есть люди, которые признаются в любви друг к другу, а через месяц, два, три, через год расходятся. И говорят, что у них все хорошо, все замечательно, а потом попадают в кабинеты психологов и психиатров. Тот же старец Паисий говорил, что «когда станет мало духовников, умножатся врачи, психологи и психиатры».

Итак, нам необходим этот поиск смысла жизни, потому что в противном случае, если мы не встанем на якорь в Боге, от нашей жизни не будет никакого толку.

На днях мне попалась новость о ребенке лет десяти, который не видел смысла в жизни и бросился с крыши, покончил с собой. Он оставил записку, что страдает из-за того, что другие дети не принимают его в свой круг, потому что он бедный. А потом другая новость, о другом ребенке, откуда-то из Перу, — о нем сообщалось, что охранники нашли его делающим домашнее задание под уличным фонарем, под фонарным столбом, — там он делал домашнее задание. Вот как можно найти смысл: просить его у Бога, и Он его покажет нам.