Старец Дионисий Святогорец

К 20-летию со дня кончины новоявленного святого преподобного Дионисия Румынского, Святогорца (1909–2004).

Иеромонах Дионисий (Игнат)

«Старец со Святой Горы Афонской, горы молитв, горы покаяния, горы плача, горы подвигов, в которой правит образ Пресвятой Богородицы. Горы, где, как сказал кто-то, не рождается ни один человек, и куда приходят для того, чтобы умереть: умереть для греха, для страстей, похотей, амбиций и треволнений мира сего прелестного, дабы вознестись туда, где сияет слава мира грядущего, Царства Божия»,

– такими словами архимандрит Ефрем Ватопедский начинает описывать духовный портрет старца Дионисия из келлии Колчу^[1].

Старец Дионисий – великий румынский духовник, почитаемый святогорскими подвижниками всех национальностей, населяющими Сад Пресвятой Богородицы. Весть о его святости вышла за пределы Афона, и старенького авву во множестве посещали архиереи, священники, монахи и миряне, просившие его, как в «Патерике», сказать им «слово на спасение души». И главным его словом, особенно в последние годы, было следующее:

«Нам надо иметь дружбу духовную, ибо это любовь, а где любовь, там Бог. А где любви нет, там нет Бога».

Отец Дионисий был «старомодным» монахом, который всю жизнь старался держаться преданий, полученных им от старцев, и передавать их дальше, своим ученикам и духовным чадам, все 77 лет своего монашеского подвига.

«Мы оставили все, что у нас было и чего не было, чтобы обрести святое спасение»

Храм Вмч. Георгия в г. Сучава, в котором покоятся святые мощи вмч. Иоанна Нового. Фото: visitingbucovina.ro

Самый младший ребенок из многодетной семьи Игнат, жившей в селе Ворничень уезда Ботошань, в Святом Крещении он получил в небесные покровители святого великомученика Димитрия. А в 2 годика Бог попустил ему лишиться отца.

Иеросхимонах Дионисий (Игнат) и монах Иоанн (Шова) – Отец их был очень набожным человеком, он часто вместе со всей своей немалой семьей ходил на богомолье в ближайшие монастыри. Вот яркий пример его огромной веры. Как-то он отправился на поклонение святым мощам великомученика Иоанна Нового Сучавского, а дороги туда не знал и спрашивал всех встречных. Но через какое-то время, когда до города Сучавы оставалось часа 3–4 ходьбы, он вдруг явственно ощутил благоухание святого мира. Тогда он пошел на это благоухание и в конце концов обнаружил, что оно его привело прямо к мощам святого Иоанна, – рассказывал один старцев келлии Колчу, монах Иоанн (Шова), близко знавший отца Дионисия.

Поговорка гласит: «Сучок от дерева недалеко падает». Эта народная мудрость сполна подтвердилась и на семье Игнат, где дети сызмальства впитали дух благоговения и старались во что бы то ни стало пойти в храм и подвизаться на молитве. Первым ушел в монастырь, в скит Мэгура, старший брат, а через него Бог излил сладость монашеского делания и в душу младшего брата.

Скит Мэгура ранее 1945 г. Фото: ro.wikipedia.org

И вот, в 1926-м году, в разгар смут, вызванных изменением календаря и переходом Церкви на новый стиль, юный Дмитрий, которому было всего 17 лет, вместе со своим старшим братом, иеродиаконом Гимназием, ушел на Святую Гору Афон. Они плохо представляли себе, что их ждет там, но пылали огнем зова Божия:

«С тех самых пор, как мы пришли на Святую Гору, отцы всегда искали святого спасения, мы ведь для того и покинули нашу столь дорогую и любимую родину, мать, отца и все, что у кого было и чего не было, чтобы обрести святое спасение.

В Констанце они сели на великолепный румынский корабль и прибыли в Пирей. Там пробыли 3 дня и затем сели в маленькую утлую лодчонку, в которую яростно бились волны. После долгих приключений, обойдя множество островов, они достигли Святой Горы Афонской в порту Дафни, где, к своей радости, нашли хлеб», – рассказывал отец Иоанн (Шова).

Келлия Святого Георгия в скиту Капсала. Фото: ziarullumina.ro

– Сначала мы пошли в келлию Святого Георгия, что в Капсале. Там было 18 румын. Мы пришли в канун праздника Рождества Пресвятой Богородицы и сразу остались на всенощное бдение, – вспоминал отец Дионисий о своем прибытии на Афон.

«На Святой Горе моя душа чувствовала себя довольной, как нигде»

Старец Дионисий в пустыни Святого Иоанна Крестителя «Катафиги»

– Святую Гору называют Садом Божией Матери, и по праву, потому что первой сюда пришла Матерь Божия и благословила это место, и потом местные жители стали христианами. Поэтому всякий приходящий сюда со страхом Божиим и благоговением получает от Нее великую помощь, – убежденно говорит старец Дионисий. И добавляет: – Конечно, на Святой Горе каждый живет по своему усердию. Но поскольку Святая Гора – место особое, совершенно особое, то душа моя чувствовала себя довольной, как нигде. Там, в Румынии, я 3 года жил в монастыре; что сказать, монашество великолепно и там тоже. Но здесь, на Афоне, место исихии.

На какое-то время братья Игнат вынуждены были расстаться, чтобы как-то зарабатывать себе на пропитание в разных монастырях и скитах, но уже на следующий год вместе с еще одним монахом-румыном, отцом Гедеоном, им удается выкупить келлию Благовещения на территории монастыря Пантократор, в которой можно было наконец заняться молитвенным деланием. То были времена множества лишений, но изобильной благодати, о которых он вспоминал с большой любовью:

– Сначала мы работали батраками, ведь времена были другие, тяжелые времена… Жизнь была другая, с огромными трудностями, но монахи были гораздо, гораздо ближе к Богу. Теперь у нас имеются большие, большие подспорья, но та духовная радость, настоящая, какая была у нас тогда, когда мы были нищими и обездоленными и с трудом добывали себе хлеб насущный, – сейчас такой радости у нас нет.

Они претерпевали от врага множество искушений. Бесы показывались им воочию, чтобы напугать их и чтобы они бросили свое суровое жительство

В том же 1927-м году он принял великий и ангельский образ монашества, а спустя 4 года был рукоположен во иеродиакона для служения в той же келлии. Здесь, в Благовещенской келлии, они претерпевали от врага множество искушений. Бесы показывались им воочию, чтобы напугать их и чтобы они бросили свое келейное правило и суровое жительство. Иногда бесы являлись им в виде страшных черных собак, с бешеным лаем бросавшихся на них. Но брат отца Дионисия, который в том же году был рукоположен во иеромонаха, часто служил Божественную литургию, и бесы в конце концов исчезли.

«В Колчу есть две румынские келлии, которые связывает большая духовная любовь»

В 1937-м году, спустя почти 10 лет подвижничества в пустыне Святой Горы, отец Дионисий вместе со своими сподвижниками переходит в келлию Святого Георгия, относящуюся к скиту Колчу, принадлежавшему Ватопедскому монастырю.

– Здесь, в Колчу, было 8 келлий, подобных келлии Святого Георгия, одни были поменьше, другие побольше, из них 6 были греческие, а две румынские. И вот эти две румынские келлии, которые испокон веков, сотни лет были связаны любовью между собой, выстояли доныне, – говорил старец Дионисий.

Скит Колчу был намного богаче Кареи: у него были оливковые сады, виноградники, апельсины, лимоны, орехи, инжир, сливы, вишни и т.д. А в огороде произрастало все необходимое для пропитания: лук, чеснок, помидоры, баклажаны, острый перец, петрушка, сельдерей, капуста, свекла, картофель, фасоль и т.д. Отцы называли свой сад «коровой монаха». Расположенный на самой высокой горе к югу от Ватопеда, у восточного побережья Афона, скит был надежно защищен от посетителей, как описывал это батюшка:

– Вот, здесь пустыня Колчу. И сейчас еще хорошо, а раньше сюда не приходил никто, ведь видишь, как устроена Святая Гора? Колчу стоит вот так, в сторонке, вдали от главных дорог. И в Колчу можно прийти только специально, по-другому не попадешь!

Скит Колчу, общий вид. Фото: свящ. Сильвиу Клуч

По причине начавшихся исторических лихолетий новые монахи сюда так больше и не пришли, и скит совсем запустел, стал разрушаться. Маленькое братство прилагало все силы, чтобы восстановить здания, доставляя на пароходе стройматериалы из дальних мест до арсаны, а дальше на мулах подвозя их к келлии.

Телесные труды монахов усугублялись духовным подвижничеством. Они усердно совершали богослужения и келейное правило, следуя афонским установлениям

Телесные труды монахов усугублялись духовным подвижничеством. Они усердно совершали церковные богослужения и келейное правило, следуя афонским установлениям:

– Уставы Церкви, монастырей, келлий и сегодня в точности такие же, какими я застал их, когда пришел на Святой Афон столько лет тому назад. Только люди тогда были попроще, попроще, – признавался отец Дионисий в старости.

Наконец, влекомые тамошним благочинием, приносящим духовное возрастание, в скит стали приходить во множестве монахи, и ряды братии возросли.

В жизни монахов были не только трудности и тяготы, Бог посылал Своим ревнителям и утешения. Однажды загорелась одна из келлий, в которой находилась Казанская икона Пресвятой Богородицы.

– Пол вместе с мебелью и книгами полностью сгорели, а оконная рама, дверь, стол, на котором стояла икона, и полы под столом остались нетронутыми! Когда отец Дионисий открыл дверь, в помещении было полно дыма, и тот с силой ударил ему в лицо. А когда он смог заглянуть внутрь, то увидел нетронутую огнем икону и перед ней горящую лампаду на столе, а лик Богородицы, казалось, улыбался, – рассказывал отец Иоанн (Шова).

Келлия вмч. Георгия скита Колчу. Фото: свящ. Сильвиу Клуч

Но, враг, конечно, не переставал досаждать подвижникам. Отец Дионисий вспоминал о нескольких таких случаях:

– Жил рядом с нашей келлией один брат, Гавриил. Однажды, идя в церковь, он вдруг принялся кричать, показывая нам в сторону моря. Он был слишком далеко, чтобы его можно было расслышать, и мы пошли к нему и спросили, из-за чего он поднял весь этот шум. Он сказал, что когда колокола зазвонили к началу богослужения, он увидел бесов, надвигающихся с моря, подобно рою пчел, – они шли, чтобы искушать монахов, собирающихся на молитву.

В другой раз, во время всенощного бдения, между вечерней и началом Шестопсалмия, когда все в храме стояли в стасидиях, слушая читаемое слово, один из монахов, отец Арсений, увидел, как в церковь входит темная фигура в черном (лица он разглядеть не смог), держа в руке некое подобие кадила. Когда видение приближалось к монаху, он оцепеневал. Отец Арсений был страшном ужасе, и когда видение подошло к нему, он изо всех сил закричал. И тогда все очнулись. Видите? Монах – это воин, воюющий против диавола.

«Чтобы ты мог направлять свой ум, и он был ближе к Богу, вечно…»

В 1965-м году, когда отец Гимназий преселился ко Господу, его возлюбленный по плоти и духу брат отец Дионисий вынужден был взять на свои плечи все бремя священнослужения и духовничества, а в 1979-м году, когда упокоился и отец Гедеон, он стал настоятелем келлии, по правилам Святой Горы Афонской.

– Как в монастыре, в точности так же и у келлиотов. У тебя есть установленное время, когда надо идти читать вечерню. Есть установленное время после вечерни, когда можно подкрепиться пищей, установленное время после ужина, когда идти читать повечерие. После этого ты идешь в келлию, и если остается несколько часов до того, как надо будет идти в церковь, тогда ты читаешь жития святых, то есть духовные книги, которые надо знать монаху, – жития всех подвижников благочестия. А до того, как начнет бить колокол в храме, надо непременно совершить свое обычное правило. Ты кладешь по 150 земных поклонов и тянешь 12 четок с поясными поклонами. Это занимает час с чем-то. Раз в две недели надо причащаться Святых Таин, ибо так было тогда, так я застал это на Святой Горе. В пятницу утром после богослужения надо было пойти к духовнику и сказать ему, о чем ты думал, в чем согрешил, что делал. После того, как исповедуешься, снова идешь в келлию и читаешь правило ко Причащению, – описывал батюшка устав своей подвижнической жизни.

Один из отцов, украшенных благодатью, увидел, как Спаситель сходит на середину храма и стоит, слушая их молитвы

О правиле молитвы Иисусовой он говорил так:

– В келлии Святой Анны, говорят, стародавние, древние монахи, что в большом скиту, совершали правило и даже бдения путем чтения молитвы Иисусовой. Вслух. На виду у всех. Выходили по одному на середину храма и читали: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас. Господи Иисусе Христе…». А остальные монахи внимали, не дремали. И тогда один из отцов, украшенных благодатью, увидел, как Спаситель сходит на середину храма и стоит, слушая их молитвы. Поэтому, – говорил батюшка, – мы должны творить молитву Иисусову. Если человек, монах, на каждый вздох будет говорить: «Господи Иисусе Христе…», то мало-помалу ты достигнешь того, что научишься умной молитве и будешь украшен ею. Сейчас, может, достигнуть умной молитвы нам и будет невозможно, но весь день творить молитву Иисусову – дело самое благословенное. И враг слышит ее и не может к тебе приблизиться.

В конце ХХ века, с приходом старца Иосифа в Ватопедский монастырь и с новым расцветом там общего жительства, скит Колчу тоже познал умножение числа монахов, что омолодило и укрепило старое братство.

Немного погодя Бог попустил отцу Дионисию новое испытание: он лишился зрения. Хотя он переносил это тяжело, поскольку физически был очень подвижным, но впоследствии батюшка говорил:

– Я молил Матерь Божию послать мне один дар: чтобы я не роптал из-за своей слепоты, и Она надо мной смилостивилась. Теперь Она дала мне понять, что быть таким, какой я есть, это мне на пользу. И теперь я спокоен. Мне было полезно и теперь полезно быть таким.

Одним из немногих утешений, оставшихся на долю отца Дионисия после того, как он ослеп, было сидеть на скамеечке у своей келлии и слушать звуки природы:

– Когда я послушаю немного – это мое утешение. Потому что если больше не видишь, то как радоваться? Нет у тебя абсолютно никакой радости. Сколько фотографий, сколько икон я мог бы увидеть… а как радоваться, если не видишь? Но слава Богу! Да поможет нам Бог, да исполнит мое желание – святое спасение!

«Мне редко доводилось видеть таких благородных людей, как отец Дионисий»

Настоятель Ватопедского монастыря архимандрит Ефрем со старцем Дионисием на пороге его келлии «Отец Дионисий покоил всякого, кто постучится в дверь его келлии. Румыны, греки, русские, болгары, приехавшие из самых неожиданных уголков мира миряне и монахи получали ответы на свои экзистенциальные вопросы, получали советы, помощь для познания глубин своего сердца, и обретали покой. Старец не уподоблялся мудрецам века сего и не имел, собственно говоря, образования; он говорил по запросу каждого. И, как мы его знали и как поняли, на сердце у нас отложились три добродетели, которые он или словом, или жительством смиренно предлагал приходившим к нему в жажде услышать глаголы жизни вечной; и эти три добродетели – это послушание, терпение в напастях и смиренномыслие», – вспоминал архимандрит Ефрем, настоятель монастыря Ватопед.

Узнав, что многие фотографировали его без ведома, отец Дионисий сокрушался и говорил:

– Какие фотографии? Ну, что тут фотографировать? Бедного старика, которого едва ноги носят? Да, меня хотят снять святым. Но я же как мертвец, еще немного, и меня не станет.

Старец Иосиф Ватопедский Старец Иосиф Ватопедский, ученик великого геронды Иосифа Исихаста, видел в нем своего молитвенного сподвижника и до последних дней посещал старца Дионисия для совета и Исповеди, а другие ватопедские отцы посылали к нему разных богомольцев, искавших духовного окормления. Батюшка же, смиряясь, порицал себя:

– Они все посылают ко мне, монастырь Ватопед, говоря, что я духовный, но это не так. Я ведь их даже не вижу, что мне сказать им? И у меня нет дара слова! Что мне, бедному слепому, сказать им?

Достигнув меры совершенной мудрости, батюшка так учил своих учеников:

– Мы знаем, что наше жительство тяготеет к тому, чтобы перестать быть монашеским: всё принимать мирян, прислуживать им, и это при том, что многие приходят только для того, чтобы тебя искушать. А мы по-настоящему не знаем их сердец, нам все только кажется. Будем же стараться иметь любовь, оказывать им любовь. Хоть мы и знаем, что это тяжело и очень досадно, но надо это делать, чтобы не навредить себе и с той стороны, и с этой, ведь Православие нас не обязывает видеть ошибки других, но призывает видеть себя, и смиряться, и считать себя хуже всех.

Пожалуй, лучше всего описал земное бытие и ангельское жительство старца Дионисия все тот же отец Ефрем Ватопедский:

«В келлию Святого Георгия при ските Колчу он перешел в 1937-м году, и до своего отшествия ко Господу почти 70 лет в терпении и жажде безмолвия пребывал в смиренной комнатке площадью всего в 5 квадратных метров. Но там он познал Христа и непреложно понял, что, как говорил геронда Иосиф Исихаст, в конце терпения, когда уходит всякое утешение человеческое, в сердце нисходит сладость утешения Божественного. Всё в его существе дышало смиренномыслием: светлый лик, теплая улыбка, кроткое и назидательное слово, скромность, доброта и простота, то, как он скрывал свой монашеский подвиг и свое делание, одним словом – его духовное благородство. Мне редко доводилось видеть таких благородных людей, как отец Дионисий».

Да пребудет и на нас его благословение!»^[2]