Православный календарьПравославный календарь
«Преподобный Серафим предсказал о ней, что она будет благодатной матерью для России»
Ксения Гринькова
Она будила в людях совесть, потребность быть чище, добрее и правдивее.
«Тюремщики больше всего ненавидели нас, священников»
Архим. Иустин (Пырву) о годах пребывания в коммунистических застенках
Он 16 лет жизни провел в тюрьме, куда попал в молодом, цветущем возрасте, а вышел оттуда больным, полуживым стариком.
«Муся – настоящий православный человек»
Памяти Марии Николаевны Соловьевой
Самое главное – она была русским православным человеком. То, что этот тип в неприкосновенности сохранился в безбожной стране, – настоящее чудо.
Что не так с идеей возврата к «советскому образованию»?
Анна Сапрыкина
Школьное образование, которое привело СССР к великим достижениям, которое «привело нас в космос», ‒ это… школьное образование времени правления царя Николая II.
Хозяин, наемный работник или потребитель?
Анна Сапрыкина
Если в классическом отечественном образовании ребенка «встраивали» в общество, то новые учебники формируют человека «исключенного» из общественной, реальной жизни.
«Счастливая семья — та, где иго и бремя Христово принимают с радостью»
Прот. Марк Тайсон
Божия милость и благодать помогли мне понять, что Лиза — тот самый единственный человек, с которым я должен быть вместе.
О трепетной дружбе Н.В. Гоголя и А.О. Смирновой-Россет
Мария Тоболова
Гоголь писал об Александре Смирновой: «С ней мы были издавна как брат и сестра, и без неё, Бог весть, был ли бы я в силах перенести многое трудное в моей жизни».
Русский учитель Сергей Александрович
Марина Бирюкова
Нужно нам всем жить тою жизнью духовною, которую мы хотим вдохнуть в учеников наших школ. Лицемерие в школьном деле не только бесплодно, но и преступно.
Слепая птичка, оса и Промысл Божий
Свящ. Валерий Духанин
У Бога никто не забыт. Даже если тебе кажется, что выхода нет, Господь найдет возможность помочь тебе. Главное, не забывай о любящем тебя Отце.
«Запомни: христианин неуязвим»
Воспоминания о священнике Валерии Бояринцеве
О Православии не рассказывают ‒ его показывают. Я приезжала в Алупку отогреваться сердцем и укрепляться убедительным примером жизни во Христе.

Самая главная встреча

Иллюстрация: artnow.ru Иллюстрация: artnow.ru – Самое главное, что останется со мной навсегда, несмотря ни на что, – это как я тогда разговаривала с Богом. Это не передать словами. Я знала, что Он меня слышит, отвечает Мне. И я Его тоже слышала… Во мне тогда было столько веры, что, казалось, еще совсем немного, и я горы смогу сдвинуть… А потом Господь начал меня отпускать. И я никогда не забуду, как я плакала – каждый вечер. Умоляла Его, чтобы Он не оставлял меня…

Ксения… Меня с ней познакомил один мой приятель. Они собирали гуманитарку их знакомым мобилизованным парням и попросили меня помочь. Так и подружились.

Сначала созванивались и переписывались исключительно по поводу каких-нибудь детекторов дронов и колес на «Урал» (забавно – две многодетные матери), а потом начали общаться просто «за жизнь». И в какой-то момент Ксения рассказала мне о своей встрече с Богом. Такой удивительной, такой настоящей и какой-то неземной, что я слушала, и мне казалось – это не отсюда, не из нашей жизни. Потому что так просто не бывает. Или бывает, но в книгах, в житиях, где угодно, но не здесь и не сейчас…

Читатели, наверное, давно думают, что у меня не в порядке с головой, потому что я всегда удивляюсь. Но ведь каждый человек неповторим. Как и его судьба. И его обретение веры – тоже.

Ксения рассказала мне о своей встрече с Богом. Я слушала, и мне казалось, что это не отсюда, не из нашей жизни

Но вместе с тем, в этой истории много нашего, обычного – общечеловеческого и совсем не оригинального. Иногда смешного, иногда грустного. Того, что случается у многих, поэтому и касается сердца.

– Конечно, я часто возвращаюсь мыслями к тем событиям. Зачем мне Господь это показал? Мне кажется, что Он хотел показать мне Истину. А еще – что нужно для того, чтобы в этой Истине жить. А нужно то, чего у меня сейчас уже нет, – говорила Ксения.

«Слезы текут, и я не могу их остановить»

Родом она из Краснодара. Этот факт еще больше расположил меня к ней, потому что я сама там родилась. Потом родители переехали в Москву, но в том чудесном городе, на улице Славянская, где жили мои дедушка с бабушкой, прошли самые счастливые мгновения моего детства. Жаль, что меня отправляли туда только на лето. Я хотела жить в моем любимом Краснодаре всегда!..

Когда Ксении был почти год, ее родители переехали на север – на заработки. Вместе с ней, конечно. Но каждое лето они, как и я, приезжали в Краснодар к бабушке.

– Я никогда не была верующая, но и никогда не была очень против, – рассказывала она. – Мне до Бога просто не было дела. В детстве и юности я была очень непослушная. Не хотела учиться, меня больше интересовали тусовки, дискотеки. Я и из дома уходила… Ох, бедные мои мама с папой… Мама у меня, кстати, изредка ходила в храм. А бабушка была верующей. И когда я была маленькой, она даже иногда брала меня с собой в церковь – когда мы приезжали. Помню, мне было лет десять, бабушка собралась на службу и меня с подружкой так же взяла с собой. Мы не отказались. Это, наверное, была вечерняя. Потому что утром она меня вряд ли смогла бы поднять. Подходим, а около храма, около дерева стоит какая-то старушка и плачет. Для меня это все было так странно и непонятно: «О чем они там плачут? Что они там на коленях вечно просят?» Зашли внутрь. Служба еще не началась. Нам с подружкой было скучно просто так стоять. Мы по сторонам глазели. Вдруг – женщина. У нее платка, видимо, не было. Она накинула на голову большой носовой платок.

Я чувствую, что у меня слезы текут. Причем я их остановить не могу. Меня ничего не огорчало. Я не хотела плакать, но плакала…

А мы с подружкой: «Хи-хи, ха-ха…» И тут служба началась. Так получилось, что я стояла спереди, а сразу за мной – бабушка и моя подруга. Стоим – смотрим, слушаем… И вдруг меня что-то начало щекотать на щеке. Я пальцем убираю и чувствую, что у меня слезы текут. Причем я их остановить не могу. Было странно. Меня ничего не огорчало. Я не хотела плакать, но плакала… Поворачиваюсь к бабуле: «У меня почему-то слезы…» А другая бабушка, которая рядом стояла, говорит: «Это через тебя Святой Дух прошел…» Но вспомнила я эту историю спустя много лет. Тогда все очень быстро забылось…

«Мы были такие дураки!»

Замуж Ксения вышла рано. Сразу забеременела и в девятнадцать лет родила сына. Ее муж не особо хотел детей. Напрямую об этом не говорил, но она это видела. Но она все равно родила.

– Когда я пошла рожать, у меня были совсем слабые схватки, – рассказывала Ксения. – Мне «выпустили» воды, конвейер же, а шейка никак не открывалась. Трое суток я была без вод, с капельницей, мне вызывали эти роды, но никак не получалось. Моя мама тогда жила на пороге роддома. Когда, наконец, началось, у меня уже не было сил. Врач взял и надавил на живот. Родился сын. Он был зелененький, но вроде все нормально. Это я вся разорвалась. А когда Саше (так мы его назвали) исполнилось три месяца, стало ясно, что что-то не так. Начались наши хождения по врачам. И выяснилось, что у сына моего ДЦП. То ли из-за долгого отсутствия вод, то ли из-за того, что врач выдавливал. Но вот так… Конечно, я расстроилась. Но, слава Богу, была молодая и глупая, до конца не понимала. Да и мама всегда была рядом, помогала. Сейчас, зная все, я бы гораздо сильнее переживала.

Ксения много занималась с сыном. Пока он был ребенком, конечно. Сейчас Саше больше двадцати, сам себе хозяин. Несмотря на диагноз, парень закончил обычную школу, поступил в колледж. Правда, потом бросил. Решил работать. Симпатичный такой молодой человек. Я видела фото. Ксения говорит, что у него спастика левой стороны. Но уже почти незаметно. Только левая рука немного. Но это я забежала вперед.

Тот брак у Ксении ожидаемо не сложился. Они с мужем развелись, когда Саше было всего два года. С родителями и сыном она вернулась обратно в Краснодар. Даже не из-за развода. Стало тяжело жить на севере.

Удивительно, но рождение такого ребенка совсем не подвигло ее к храму. Хотя почему – «удивительно»? Это ведь тоже не редкость. Когда человек упирается до последнего. Даже когда без Бога совсем никуда…

– Мы были такие дураки, больно вспоминать, – признавалась она.

«Ксюша! У меня рак!»

Вскоре после возвращения в Краснодар Ксения встретила своего нынешнего супруга – Дмитрия. Познакомились они в клубе, и завертелось.

– Он знал, что у меня ребенок, что у Саши ДЦП. Взял меня вместе с сыном. Нельзя сказать, что ему было очень легко. Он долго думал, уходил – приходил. Семь лет встречались, потом поженились. Дальше тоже было непросто. Особенно – моему сыну. Который не хотел принимать всю эту ситуацию. Хотя и не говорил это в открытую…

Но и между мужем и женой отношения очень долгое время были сложными. Дмитрий – хороший человек, военный, прекрасный отец, Ксения его очень любит. Но он пил. И это едва не стало причиной их расставания.

– Не то чтобы у него были запои, но после работы выпивал он нередко. Порой его просто приносили домой, и это было ужасно, – вспоминала Ксения. – На этой почве мы часто ссорились. И самое парадоксальное, что от развода нас спас именно Дима. Если бы не его желание сохранить семью, я бы давно с ним разошлась. Потому что каждый раз, когда я ему говорила: «Все! Я так больше не могу! Я тебя люблю, но жить с этим я не буду!» – чего он только ни делал, чтобы меня удержать. Давал обещания, клялся, что бросит. Только бросить не мог. Последняя такая история была вообще запредельная… Но он уже не знал, что придумать.

Ксения с Дмитрием в тот день, как часто бывало, поссорились. Она развернулась и поехала к своей маме.

– Начала ей плакаться. И тут звонит Дима… А он должен был пройти определенные медицинские обследования. В общем, звонит и говорит трагическим голосом: «Ксюша! Я тут прошел все, анализы сдал, у меня обнаружили рак!» И все, меня накрыло. Конечно, при таком раскладе все другие проблемы – не проблемы. Я примчалась домой, открыла дверь, обняла его и стала рыдать.

Как же так: рак… Но вскоре через знакомую, у которой он сдавал анализ, я узнала, что это… обман. Дима таким образом хотел меня остановить. Я на него не злилась, потому что это была очередная попытка сохранить наш брак. И благодаря ему мы вместе. Да он тогда это все в шутку перевел, как всегда. Шуточки, в общем…

«Инфаркт миокарда! Вот такой рубец!» Что еще тут можно сказать…

«Надень крестик и никогда не снимай!»

Шло время. Детей у них было уже трое – Саша и две девочки. Ни Ксюша, ни Дима в храм не ходили. И их, естественно, не водили.

– Но слава Богу, в доме хотя бы были иконы. Правда, не на видном месте, а в шкафу за стеклянной дверкой. Мама дарила, и я их туда убирала. Серьезно к ним не относилась. Я и к крестику относилась как к бижутерии. Снимала, надевала… Для красоты. Но однажды случилась история… Муж у меня встает рано, а я люблю поспать. И вот он встал, а я говорю: «Я еще полежу». Но я не спала. Я просто лежала с закрытыми глазами, чтобы продлить этот момент блаженства. И вдруг мне на ухо – мужской голос. Такой заботливый, ласковый. Я не знала, кто это, но понимала, что Тот, Кто это говорил, очень меня любит: «Ксюша! Надень крестик и никогда его не снимай». Я вскочила с кровати, побежала искать крест. У меня был один – золотой. Мама из Иерусалима привезла. И он у меня лежал просто как украшение. Я нашла его, надела. И больше уже не снимала.

Надела – и надела. Ничего это тогда особо не изменило. Настоящая встреча Богом произошла позже. Тогда сослуживец Дмитрия позвал его стать крестным своего ребенка.

Когда батюшка обращался к крестным, все его слова вдруг прошли через меня словно током

– Я поехала с мужем, просто за компанию, – рассказывала Ксения. – И удивлялась, почему они выбрали для этого дела не какой-нибудь храм в Краснодаре, а монастырь в нескольких десятках километров. Доехали, но внутрь даже не заходили. Вышел игумен, отец Л., сел к нам в машину, и мы поехали на святой источник. Там и крестили. И, знаешь, что меня тогда поразило? Когда батюшка обращался к крестным, все его слова вдруг прошли через меня словно током. И было такое ощущение, что этот священник смотрит и видит меня насквозь. Это не первые крестины, на которых я была. Но такого никогда прежде не случалось… Потом мы завозили отца Л. обратно в монастырь. И он вдруг начал спрашивать: «Ксения, а вы что-нибудь знаете про свою святую?» Мне стыдно так стало! – «Нет, не знаю…» Он начал рассказывать. На следующий день мы приехали и причастились. Самое интересное, что батюшка нас просто причастил – без подготовки. От нас не требовали ни поста, ничего. И было это на улице – в таком белом большом шатре. Не знаю – почему. Может быть – ремонт шел… И отец Л. взял с моего мужа обещание, что хотя бы раз в месяц он будет нас привозить на службу в этот монастырь. Чему я была очень рада. Сама от себя этого не ожидала. Но отец Л. такой человек – дружелюбный, общительный, с чувством юмора. Быстро расположил к себе. Если бы не он, мы бы, возможно, в храм и не пришли никогда.

«Муж испугался, что я сошла с ума»

После того крещения с Ксенией стали происходить странные вещи. Ей начали сниться сны – про церковь, про Бога.

– Очень хорошо помню один сон. Мы же когда приезжали в тот монастырь, внутрь не заходили, я говорила. А тут мне снится, что мне зачем-то очень туда нужно. Я приезжаю, бегу в храм, очень тороплюсь, открываю двери, там возле амвона стоят три священника в золотых облачениях со свечами в руках. Они поворачиваются ко мне, и видно, что они меня очень ждали. Я просыпаюсь и понимаю, что мне нужно в тот монастырь. Такое прямо сильное и непонятное влечение.

Ксения начала интересоваться своей святой и вообще – Православием. Но почему-то не купила никакой книжки про блаженную Ксению Петербургскую, зато приобрела «Непознанный мир веры».

– Она на меня произвела огромное впечатление, – рассказывала она. – Я удивлялась, сколько же чудес на свете! Насколько же прекрасен Божий мир! И сколько всего я раньше, оказывается, не знала и не понимала. Но главное – в самом начале книги было очень много высказываний о Евангелии разных знаменитых людей. Смысл их был в том, что это – самая главная книга жизни… А я ничего не знала и думала: «Что это за Евангелие такое?» Про Библию я еще худо-бедно слышала. Но про Евангелие – ничего. В итоге пошла и купила. И как-то утром села читать. Когда вечером муж вернулся с работы, он испугался, что я сошла с ума…

«Это было не от меня»

Ксении даже сложно сказать, что с ней тогда произошло. У нее было такое ощущение, что она не просто понимала каждое слово Евангелия, но пронесла все через свою душу.

В тот момент я осознала, что Господь умер ЗА МЕНЯ. Не за всех, а именно – ЗА МЕНЯ

– Я читала взахлеб! Мне даже объяснять ничего не нужно было. Как будто все истолковали и на сердце положили, – вспоминала она. – Я все это видела – все евангельские события. Как будто была там – рядом со Христом. Если я сейчас начну читать, мне не будет так понятно, как в тот первый раз. Самое главное – в тот момент я осознала, что Господь умер ЗА МЕНЯ. Не за всех там. А именно – ЗА МЕНЯ! Он пострадал ЗА МЕНЯ! Он в жертву Себя принес ЗА МЕНЯ! Чтобы МЕНЯ спасти! А я так неправильно жила… Как же я плакала! Я просто обливалась слезами!!! Все мои грехи за тридцать лет взяли и встали передо мной! Все, что я ужасного сделала людям: близким, родным, знакомым, незнакомым, – все это было передо мной, как стена. Мне кажется, я никогда так не плакала, как тогда… Но я читала дальше, и наступало умиротворение. Я поняла, что Бог – это Отец! Самый настоящий! Который любит меня сильно-сильно! Я Его даже Господом не могла назвать. Только Отец! Я по-другому просто не понимала. И я дорога Ему, нужна. От этого всего у меня как будто крылья выросли! Потом уже я услышала слова, что ни одна мать не может так любить своего ребенка, как Господь – человека. И они не были для меня просто словами. Я это почувствовала – в тот день, когда читала Евангелие!

В общем, когда с утра муж уходил работу, я была одна. А когда вернулся – я другая. И он очень испугался за меня. Не понимал, что произошло. Я даже ругаться с ним перестала. Я вообще стала тогда очень спокойная. Бывало и забавно. Помню, мы как-то ехали в машине. На небе были тучи, а сквозь них прорывались солнечные лучи. Такая бала красота! Я любовалась на это Божие творение, радовалась, а муж на меня смотрел как на ненормальную.

«Не от меня это было»

Ксения вспоминает, что в то время на нее многие смотрели как на ненормальную.

– Мой двоюродный брат до сих пор не поймет, как такое возможно: «Ксюха! Ты была такой оторвой! Что с тобой произошло?!» Да, я была оторвой, но после того, как открыла Евангелие, когда я шла по улице, не могла смотреть людям в глаза. Было чувство, что я соблазню этого человека, глядя ему в лицо. И он согрешит – из-за меня. Главное – это не от меня было. Потому что я сама была дерзкая! Моя подруга, с которой мы раньше на пару шатались, призналась мне как-то, что решила: у меня крыша поехала. Особенно, когда я ей сказала, что мечтаю видеть моего сына монахом. Саше тогда двенадцать лет было. Да я сама хотела бы тогда уйти в монастырь. Все оставить – и уйти. Потому что все – суета! Вся наша жизнь – это суета. Из-за нее мы не слышим и не видим самого важного. Что не нужны дорогие вещи, машины, развлечения всякие, пьянки, гулянки. Самое главное – быть с Богом, любить и помогать ближним. Мне хотелось всех любить, всем помогать. Хотелось открыть окно и кричать: «Люди! Снимите маски!» Все ведь ходят как в масках. И себя скрывают, и не видят, что вокруг – Господь! Что Он – везде! Листочек упал – это Господь! Что бы ни случилось – это Он! Как же они этого не видят!!! Правда, самой это только вот сейчас стало понятно. Что есть совсем другая жизнь! И эмоции так переполнили меня, что их было не скрыть. Все вырывалось наружу. Хотелось со всеми делиться этой великой радостью! И открывать, открывать для себя Божий мир…

Ксения поняла, что храм, в который она раньше не ходила, – это ДОМ Божий. Дом ее Отца, Которого она теперь так любила. И ей хотелось всегда быть в этом родительском доме.

Ксения поняла, что храм, в который она раньше не ходила, – это дом Божий. Дом ее Отца

– Я смотрела на людей, которые работают в церковной лавке, и думала: «Какие же они счастливые! Самые счастливые люди на свете!». Потому что они постоянно присутствуют в Доме Божием. Мне так было хорошо в храме!

Она вдруг стала смотреть на людей другими глазами.

– Помню случай. Села я в маршрутку. Водитель был очень злой.

Он останавливался на остановке, одна секунда – закрывал двери и начинал двигаться. Люди не успевали, возмущались. Он – недовольный такой, чуть ли не матом на них. А я стояла и понимала, что он не плохой, он хороший! Просто у этого человека в семье какие-то проблемы. Поэтому он срывается. И хотелось его жалеть. Вот так Господь открывал. Хотелось всех жалеть и всех любить.

Хотелось любить не только людей, но и зверей…

– Было лето. Я шла домой. И навстречу мне – собака. К собакам я отношусь без восторга. Потому что после родов запах псины не переношу. А эта собака была очень-очень худая. У нее ребра торчали, и она еле-еле лапы передвигала. Мне ее так жалко стало! Я ей говорю: «Подожди, подожди, не уходи!» Побежала домой, отрезала ей половину курицы, выхожу из подъезда, она лежит – меня ждет. Ничего вроде необычного. Но все это происходило с Богом, понимаешь? В тот момент я была с Богом!

Разговор с Господом

Ксения купила молитвослов и старалась как можно чаще молиться.

– В вечернем правиле есть такие просительные молитвы: «Господи, не лиши нас небесных Твоих благ! Господи, избави нас вечных мук». Всего двадцать четыре прошения, по-моему. Каждое прошение я вставала на колени и кланялась Господу. Со слезами, с верой! Как же горяча тогда была эта моя молитва… И она была длительная. Не то, что сейчас: «Тра-та-та…». Быстро почитала, мысли – непонятно где. И побежала…

Она, наконец, исповедовалась. Впервые в жизни. Первое причастие прошло без исповеди, я писала.

– Мне было стыдно исповедоваться у отца Л., не хотелось, чтобы он все это про меня знал, – говорила Ксения. – Боялась, что он плохо обо мне подумает. Потом об этом жалела. Я тогда знала немного одного батюшку, отца Виктора. Он служил (и служит) в Краснодаре. Как-то мы приглашали его к моей бабушке. И я пошла к нему – с целым огромным списком грехов за все тридцать лет моей жизни. Все самое страшное, ужасное, от чего мне было дико стыдно… И просто взахлеб, с соплями, слюнями пыталась прочитать, но не смогла – рыдала. Батюшка попытался сам прочитать, но потом просто порвал мою бумагу. И отпустил грехи. А меня стали терзать мысли: «Я же не дочитала. И он не прочитал. И ни отец Виктор, ни Бог не знают всего этого ужасного обо мне». Как будто Господь не видит и не слышит ничего. Но потом я себя успокаивала. Что раз на все воля Божия, то и на это тоже. И со временем стало легко. Надеюсь, Господь меня простил.

И самое яркое, наверное, воспоминание Ксении о том своем периоде – как каждый вечер, ложась спать, она разговаривала с Богом. Не по книгам, не по написанным молитвам, а своими словами. Действительно, как с Отцом!

Каждый вечер, ложась спать, она разговаривала с Богом. Не по написанным молитвам, а своими словами. Как с Отцом!

– Я Его благодарила за все. Просила, чтобы Он всегда был рядом. Чтобы никогда не оставлял меня. И я знала, что Он меня слышит. Сейчас вспоминаю, и у меня слезы наворачиваются. Было такое ощущение, что меня все страсти покинули. Но тогда я об этом не думала. Мне просто было хорошо с Ним. Это я потом уже начала вспоминать и анализировать. А тогда это было какое-то волшебство. Мне ничего не нужно было, только Он! Если что другое и просила – то только для людей. И мгновенно получала.

Помню – пришла бедная соседка, у которой вообще не было денег, занять хотела. А у меня тоже не было. И одолжить я ей не могла. И я горячо молилась: «Господи, ну как же… нужно же…» Раз – тут же что-то продалось у меня на Авито, что долго не подавалось. И я ей смогла помочь. А для себя мне не нужно было ничего! Только быть с НИМ! В Его Любви! И я тогда чувствовала, что еще немного веры – и я горы сдвину… Ведь как люди воспринимают слово «вера». Верить – и все. Что есть Господь, есть Божия Матерь. Что другая жизнь существует. Но вера – это другое. Это глубже. Сложно объяснить… Это дар. Конечно, никаких гор я не сдвигала. Но во мне тогда столько веры и любви было – от Бога, что еще чуть… Но у каждого своя мера.

«Наедине с собой»

Ксения рассказывала мне все это, и я вспоминала свой приход к вере. Со своими, конечно, оттенками, со своими нюансами. Но такой же резкий и «беспощадный». Когда все, что было важным еще час назад, стало вдруг бессмысленным и ненужным. Хотелось только веровать и исповедовать! А лучше – пострадать за Христа! Прекрасное, счастливое время… И крылья.

Она говорила-говорила, и в какой-то момент голос ее дрогнул:

– Мне летать хотелось – от этой Любви Божьей, от того, что Он – со мной. А потом Господь начал меня оставлять. Или я – Его. Я прямо помню это чувство. Когда я оказывалась все дальше, дальше. Тоже сложно объяснить… Но я опять рыдала – каждый вечер. Я с Ним разговаривала, умоляла не покидать меня. Не оставлять меня наедине с самой собой. Объясняла, как мне без Него плохо, страшно, тяжело. Потому что по мере того, как я от Него отходила, я становилась той – прежней. Стало вылазить мое. До этого, с момента прочтения Евангелия, было Божие. А теперь опять поперло «нажитое» за тридцать лет. Опять что-то не то думала, опять осуждала. Хорошо помню один момент. Бабушка лежала в больнице, и моя мама оттуда не вылазила. А дядя, мамин брат, не хотел за ней ухаживать. То дача, то рыбалка. И я ему все очень резко высказала… Конечно, я не полностью вернулась в то состояние, которое было до прихода к вере. Но с каждой минутой она таяла. С чем-то я уже не могла бороться. И из-за этого сердце, недавно еще горячее, становилось каменным, холодным. Не хотела, а делала сама себе хуже. Потом жалела и опять делала. Молитва вдруг стала как неживая. Лень какая-то, каждый день рутина, тяжесть на душе, суета.

Я тоже помню тот момент в начале моего церковного пути, когда Господь начал меня отпускать. Быть может, это не было так остро, как у Ксении. Но это прямо было как-то сразу. Причем я тогда стояла в храме. И вдруг почувствовала, что крыльев больше нет. И Бог уже не так близко. Дальше я должна брести сама. К тому, что Господь показал – и тут же забрал, как мне казалось…

«Хотелось больше молчать, чем говорить»

Самое интересное, что в то время Ксения совершенно не понимала, что с ней происходит. Она вообще ничего не знала о духовной жизни. Это сейчас для нее многое стало ясно, и она мне все так складно рассказывала.

– А тогда для мне было нужно, чтобы мне объяснили, что это такое. И я решила написать отцу Л. письмо на электронную почту. С него же все началось. Правда, получился такой сумбур. И все своими словами, я же терминов никаких не знала:

«Батюшка, здравствуйте. Объясните, что со мной. Прочитала Евангелие, Господь мне открылся. Теперь мой любимый телеканал – “Союз”… Иконы стояли в шкафу, теперь все правильно – с лампадкой…»

Ну и, как могла, описала свое внутреннее состояние. Думала, он мне хоть что-то подскажет.

А отец Л. мне пишет:

«А теперь попытайтесь описать свою жизнь, как “ступеньки веры”. Важно отследить этапы духовного роста…»

Это я сейчас понимаю, о чем речь. А тогда: «А? Что? Какие ступеньки?» В общем, батюшка меня еще больше запутал, и разговора у нас тогда не получилось.

Ксении обязательно нужно было все понять! Она вспоминает, что у нее было настоящее духовное голодание

Но Ксении обязательно нужно было все понять! Она вспоминает, что у нее было настоящее духовное голодание. Не получив ответа от батюшки, она начала скупать книги. В основном – жития святых. Но и просто церковную литературу.

– Муж мой опять был в шоке, потому этих книг было много, и я прямо учитывалась и не могла начитаться.

Житие Серафима Саровского. Как он стоял тысячу дней и тысячу ночей на камне и просил Бога, чтобы Он не оставлял его, чтобы благодать не оставляла. Я все это понимала и понимаю. Конечно, мне далеко до святых, подвижников. Но тогда именно через них я находила ответы… Книга «Старец Силуан» мне очень полюбилась, потому что в ней очень хорошо описывается посещение человека Святым Духом. И у него очень много написано о смирении. Он всегда просил у Господа смирения. Смирения, которое было у Христа. Люди сами так смиряться не могут. Это дар. И я просила смирения. Конечно, как у Христа – это слишком много. Но Господь каждому дает его меру. Игумен Никон (Воробьев) – самый мой любимый на тот момент. Да и сейчас я его очень люблю. Как же я читала… Ничего не хотелось больше. И хотелось больше молчать, чем говорить.

«Я чувствовала, что нужна там»

Ксения начала ходить в храм, где впервые исповедовалась. К тому отцу Виктору. Время от времени ездила в монастырь к отцу Л. Но не так часто, как хотелось бы – далеко. Начала водить в храм детей. Саша даже начал помогать батюшке в алтаре. Ему очень нравилось. Слава Богу, Дмитрий не препятствовал. Что не отменяло его переживаний за психическое здоровье жены.

– Мне тогда очень нужно было с кем-то поделиться своими духовными переживаниями, найти единомышленников. Дима же меня не понимал. А мне очень хотелось, чтобы меня поняли. Может быть, у кого-то так же было. Однажды я познакомилась в трапезной с женщиной и начала ей про себя рассказывать. Слово за слово, она сказала, что состоит еще и в сестричестве в другом храме: «Хочешь – приходи к нам. Мы ходим по больницам, помогаем больным, рассказываем им о Боге, помогаем прийти к вере». Я думаю: «Да, я пойду. Единомышленники». Пришла, мне очень понравилось. Батюшка очень хороший. Приняли как родную, сестринскую одежду мне выдали. Но самое главное – я чувствовала, что я там нужна. Что делаю хорошее дело, приношу пользу. Меня же еще и сестры постоянно звали: «Нужно сходить туда, сходить сюда». И я начала ходить туда очень часто. А у меня же, кроме сына, тогда еще дочки были маленькие. Бедный мой муж!.. Он уже не знал, что и думать. Секта, не иначе.

Однажды в том сестричестве Ксении сказали, что у них в городе в другом храме есть один очень бедный и очень несчастный батюшка, которого бросила жена. Живет он один, и ему даже обуться не во что. Ее эта история очень тронула, и она стала этому священнику помогать – вещами, деньгами, еще чем-то.

– Как-то к нам в Краснодар должна была приехать православная ярмарка, – рассказывала она. – И я ему предложила в ней поучаствовать. Может, там еще денег каких-то подсобрать. Я же тогда православные открытки с цитатами делала. Скрапбукинг. И подумала: сделаю, продам и батюшке помогу.

«Не нужно вам туда ходить!»

В один из дней, когда Ксения стояла так со священником на ярмарке, к ней подошли женщины из сестричества и сказали, что один священник продает разные лечебные травки и может Ксению проконсультировать.

У тебя дома дети, а ты здесь. Понимаешь, что у тебя храм твой – дома?! Женщина спасается семьей! Иди домой!

– У одной моей дочки все время был кашель. Думаю – пойду, спрошу. Подхожу: «Батюшка, здравствуйте. Так и так. Дочка маленькая. Посоветуйте что-нибудь». – «А что ты здесь делаешь?» – «Да вот, помогаю батюшке». – «Пойдем-ка, в сторону отойдем… У тебя дома дети, а ты здесь. Понимаешь, что у тебя храм твой – дома?! Женщина спасается семьей! Иди домой! Ты думаешь, что Господь меньше тебя любит этого батюшку? Что он меньше тебя помогает? Что ты у нас самая большая помощница?». В общем, начал он мне все это говорить, а мне так обидно стало! До слез! Как это так? Я же столько делаю. Самое интересное, что на этом «выговоры» за мою активность не закончились. Причем следующая беда пришла, откуда не ждали.

Вскоре в том храме, где находилось сестричество, был церковный праздник. Планировалось большое торжество, должен был приехать владыка. На вечернюю службу Ксения прийти не смогла, пришла на литургию. Собиралась причащаться, уже Символ веры прочитали, а исповеди все нет. И по всей видимости, уже не будет. Потому что, как выяснилось, на том приходе, если приезжает владыка, исповедь только вечером.

– И все сестры стояли и горячо молились, чтобы случилось чудо и пришел хоть какой-то батюшка – меня исповедовать. А я сама молилась: «Господи, а вот бы пришел мой батюшка, отец Виктор…» Но это действительно было из разряда чудес. Он же вообще из другого храма. И тут открываются двери – и буквально залетает мой батюшка. И бежит исповедовать. Старшая сестра милосердия так впечатлилась, что на колени упала. А кроме меня никого на исповедь нет. Подхожу, а смотрит на меня: «А вы чего здесь делаете? Ладно, потом расскажете». Я у него исповедовалась… А в ближайшее воскресенье я стояла уже в нашем храме к этому моему батюшке в очереди на исповедь. Он меня увидел и замахал, чтобы я подошла. Я так обрадовалась – столько мне внимания. Вышла из очереди, а он вдруг: «Вот что вы там делаете – в сестричестве?» Я начала рассказывать, какие важные дела делаю. А он: «Не нужно вам туда ходить. Вы должны быть дома». Ну и тра-та-та. Все то же самое, что тот священник на ярмарке. Я его выслушала и, думаешь, послушалась? Нет, конечно. В ближайшее же время отправилась в сестричество. Только не знала, что – в последний раз.

«Не было сил даже глазами пошевелить»

В тот день к ним пришли сестры милосердия еще из одного храма – для знакомства, обмена опытом. Накрыли стол – каждая постаралась принести что-нибудь вкусное. Беседовали, рассказывали – кто как к вере пришел.

– Одна женщина, Царство ей Небесное, она уже пожилая была, оказалось, была знакома с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным). А ее сын – монах в том монастыре. Она вспоминала, какая благодать шла от отца Иоанна. Много еще всего интересного… И вот я прихожу домой, мой бедный муж на хозяйстве… Трое детей… Все это принимает. Но у меня за спиной всем рассказывал, что я в секту попала. Маме своей жалуется. Ну, он правда очень переживал.

В общем, пришла Ксения с той встречи вся окрыленная, поужинали, легли спать. А ночью вдруг истошно заорал их кот, завыл как ненормальный. Ни с того, ни с сего.

– Я проснулась, испугалась, что он сейчас весь дом перебудит. Решила: встану, шугану его, и дальше будем спать. Встала, шуганула. И пошла в уборную. А там чувствую: плохо мне. С ног до головы непонятно – что, и я сейчас сознание потеряю. Начала вставать, чтобы как-то потихонечку до комнаты дойти. Не в туалете же валяться. Встаю, и на этом мое сознание заканчивается. Очнулась я на полу, когда мой муж пытался меня в чувство привести. По щекам лупил, одновременно в скорую звонил – ругался, почему до сих пор никого нет.

Оказалось, Ксения лежала на полу уже долго. Наступило кислородное голодание, она начала задыхаться. Муж потом рассказывал, что она со свистом втягивала воздух сквозь сжатые зубы. А он пытался ей их разжать, боялся, что она прикусит язык. Все это выглядело очень страшно, тем более что, когда Ксения падала, еще кожу на лице себе содрала.

Лежа в кровати, я поняла, почему это произошло: «Ты должна быть дома». А по-другому меня было просто не остановить

– Когда я очнулась, у меня не было сил даже глазами пошевелить, не то что говорить, – вспоминала Ксения. – Дима меня к стеночке притулил, потом на кровать отнес. Приехала скорая: «В чем дело?» – «Да она была на собрании. Там еду приносили, наверное, она отравилась», – сказал муж. Оказалось, у меня резко упало давление. Мне было так плохо, что я три дня в лежку лежала, в себя приходила. Но это все неважно. Самое главное – тогда, лежа в кровати, я поняла, почему это произошло. По-другому меня было просто не остановить. Сколько мне говорили: «Не ходи! Ты должна быть дома, в семье!». Один батюшка, другой. Я – свое! А тут, наконец, до меня дошло, что пора завязывать.

«Родительское собрание»

Но на этом испытания не закончились, и через три дня после обморока, еще даже не придя окончательно в себя, Ксения оказалась в больнице с одной из дочерей. С той, у которой был постоянный кашель. У девочки выявили пневмонию.

– И пока мы там лечились, у меня дома свекровь устроила «родительское собрание». Пригласила моих родителей и начала разбор моих полетов. Что я такая-сякая, сижу дома, не работаю, попала в секту. Полезла в мои шкафы, достала просфоры, начала ими трясти: «Что это за сухари?! Выкинуть надо!» Мои родители встали на мою защиту. Мама у меня все же в этом больше понимает, она же с какой-то периодичностью ходила в храм. В общем, произошел конфликт. Но я это узнала, уже когда вышла из больницы с дочкой. Я очень обиделась, мужу все высказала: «Что это такое творится?! Почему ты это допускаешь?!» Это я потом уже поняла, как он за меня переживал… Хотя, знаешь, до моего похода к вере, он, кстати, даже более лояльно к Церкви относился, чем я.

Тем не менее, выйдя из больницы, Ксения, как и решила еще после обморока, сказала сестрам милосердия, что больше посещать их не будет. Углубилась, наконец, в семью. Ходила по воскресениям в храм, водила туда детей. В воскресную школу… Муж, как и раньше, не препятствовал. Даже как-то успокоился насчет жены.

– Самое интересное – когда я сестричество оставила, у нас дома начало все налаживаться, – рассказывала Ксения. – Не в смысле, что оно какое-то плохое. Просто я взяла на себя больше, чем могла понести. А теперь мы с мужем стали иногда ездить к отцу Л., как и обещали. И Дима постепенно начал воцерковляться. Стал и в наш краснодарский храм вместе со мной ходить к отцу Виктору. Стал читать о вере, молитвы учить. Ради нас он бросил пить. Не кодировался, ничего. Хотя я предлагала. Не верила, что сам сможет, потому что это было реальной проблемой. Раньше было много обещаний – и ничего. Но я все равно доверилась ему. И у Димы все получилось! Я даже не знаю, сколько лет он уже не пьет. Когда я забеременела четвертым ребенком, мы обвенчались. Это было в нашем храме в Краснодаре. Я всегда мечтала: «Вот бы на нашем венчании были два наших любимых священника: отец Л. и отец Виктор». Так и получилось. Дружим с батюшками, часто собираемся с ними у нас дома. И еще с одним священником. Он раньше был алтарником. Такой человек-солнце. К нему всегда тянулись люди. Он необыкновенный, добрый-добрый! Он так всех любит! И все это – чудо и милость Божия. Что нас такие люди окружали и окружают. Живой пример для нас. И я очень за это благодарна Богу!

«Однажды они вернутся»

Постепенно приходит к Богу и свекровь Ксении. Та, которая трясла у нее дома просфорами и требовала их выбросить.

– В ковид она впервые в жизни причастилась. На Пасху – у нас дома. Был карантин, все очень жестко, никого никуда не выпускали. А мы еще жили в военном доме, в служебной квартире. Там были люди, которые внимательно за этим следили. И вот мамы смогли приехать к нам домой. Отец Л. нас всех исповедовал, причастил. Свекровь стала потихоньку воцерковляться. Иногда ходит в храм. Помогает военным, сушит для них сухари… Не то чтобы она резко стала сильно верующая. Но стала другой, более мягкой. Когда у нас дома батюшки, она любит посидеть с ними за столом, послушать… Все у нас поменялось. Кстати, та моя подруга, которая считала, что я сошла с ума, тоже к вере повернулась. Потихоньку-потихоньку движется.

Говорит, что Господь через меня ее привел. Слава Богу! Не зря Серафим Саровский говорил: «Стяжи дух мирен – и тысячи вокруг тебя спасутся». Это, конечно, высокие слова, к себе не могу их отнести. Но нужно идти правильным путем. Не перегибать…

Правда, переживает Ксения за детей. Сын уже взрослый, в храм больше не ходит. Снял с себя крест и сказал матери:

– Это ты у меня отбила желание туда ходить.

– Я в шоке, даже не понимала, о чем он, – рассказывала Ксения. – Оказалось, он то ли уроки не сделал, то ли еще что-то. «А я так хотел в храм помогать батюшке в алтаре! А ты мне сказала, что если я не сделаю, то не пойду в храм», – говорил мне Сашка. Я его слушала: «Это я сказала такое? Правда?» Я даже не помнила этого. Но вот так своими руками можно сына от Церкви отвернуть. Фото остались: он в стихаре… Смотрю – скучаю.

Дочки Ксении тоже в храм не особо хотят. Уже подростки, трудный возраст. Считают, что раз Бога не видели, значит – не знают, есть Он или нет.

– Это у тебя там что-то было. А у нас-то не было, – говорят они матери.

– Стараюсь относиться с пониманием, – говорит Ксения. – Насильно мил не будешь, не заставляю. Но иногда спрашиваю: «Может, пойдете хотя бы на праздничную?» Иногда я с ними разговариваю о Боге. Если что-то происходит не так или какие-то вопросы решаем. Всегда делаю упор на то, что это духовно взаимосвязано. Слава Богу, пока хотя бы слушают. Но не знаю, что внутри. Им, наверное, тоже нужно свой путь пройти… Но тоже часто вспоминаю, как они у меня ходили в воскресную школу. Как мы пели, выступали, давали разные концерты. Сейчас только младший ходит. С восхищением смотрю на семьи, где дети с рождения впитывают веру и потом растут в этом. Мы-то не такие были. Но и то, не у всех все хорошо. Это даже у священников не у всех…

Но надо молиться. Надо просить. А там уже как сложится.

Немного утешают Ксению слова, которые сказал ей один монах – тоже на одной из православных ярмарок. Ходила молва, что он прозорливый. И к нему выстраивались очереди.

– Но я сначала не хотела с ним говорить, – признавалась моя собеседница. – Не нужно мне знать наперед. Есть воля Божия, нужно ее принимать. Но, с другой стороны, моего мужа должны были отправить в горячую точку, он же военный. И я подошла к нему, но на самом деле ничего такого не ждала. Больше, наверное, хотела что-то проверить. Он мне сказал: «Муж уедет, а ты будешь мотаться из одного города в другой». Так потом и получилось. Но Дима не на войну уехал, а в другой город. И я моталась. Но когда я спрашивала, еще не знала, что так правда будет. Зато, когда я рядом с тем монахом стояла, произошел один случай, и я увидела, что в батюшке действительно есть какой-то дар. Подошла миленькая бабушка. Хотела заказать записочки. Сорокоуст. Ну и спросила цену. Он сказал. «Ой, да мне не хватит», – запричитала бабушка. А монах опустил голову и говорит: «У тебя хватит – и еще останется…» Она полезла в кошелек: «Ой, и вправду, и вправду…» Она еще и книжечку купила про матушку Сепфору. В общем, посмотрела я на это и вопрос про сына ему задала. Рассказала, что так и так, не ходит. Он мне сказал: «Твой сын в будущем будет более верующий, чем ты». Я не знаю, правда это или нет. Но вера в Бога, надежда, что мои дети не останутся без веры и без храма, есть. Что однажды они вернутся…

Ради новой встречи

Ксения рассказывала мне о своей жизни, наверное, около недели. Раз за разом возвращаясь мыслями в те времена, когда Господь открылся ей и когда ничего больше было не нужно…

– Если бы я знала тогда, что это не навсегда… Но теперь я знаю точно, что Бога можно чувствовать и даже понимать, что Он от нас ждет. И тяжело оттого, что никак не могу к Нему снова приблизиться… Но очень тянусь, хочу вернуться к тому, что Господь мне тогда показал. Он показал мне очень много, вообще все! Он мне открыл на сердце то, что я совершенно не знала, не замечала. Но, открывшись через Евангелие, Он как будто взял и написал во мне. И я стала знать, что Он – есть. И самое большое счастье – быть с Ним рядом! Что нужно всегда молиться. Иисусовая молитва – это как проводник. Что каждый человек – это образ Божий. Я это прочувствовала на тот момент очень сильно. Должно быть уважение к каждому человеку. Я никогда раньше об этом не задумывалась. Какой бы ни был человек, плохой, ужасный – в нем образ Божий! И каждого человека Он так любит! Последнего преступника! Что нужно терпеть, не отвечать на грубость. Если тебя обидели и ты промолчал, это останется с ним. Но если ты хотя бы мысленно ответишь, уже нехорошо. Лучше просто помолиться за него. Нужно помогать по силам людям. Хотя в нас нет такой чистой и бескорыстной любви и помощи, как у Бога. Помогаем, но при этом где-то раздражаемся, где-то гордимся… Молиться на умерших нужно. Это мне как на сердце положили… Еще Господь мне четко дал понять, что Ему противно даже обсуждение. Потому что здесь пролегает очень тонкая грань с осуждением. И чем больше веры, тем меньше этих всех пороков. Потому что настоящую веру дает Господь. И Он нам помогает в борьбе со страстями. А чем ее меньше, тем больше в нас начинает бурлить другое, негативное, человеческое. Но даже если веры мало, нельзя опускать руки. Нужно стремиться, просить, трудиться.

Просто так только сыр в мышеловке. Святым не просто так веру дали и они начали горы двигать. Они достигли этого – трудом, молитвой, любовью… Но если ничего не получается (а у нас у всех не получается), надо надеяться на милость Божию. Все! Другого пути нет.

У всех были моменты, когда Господь открывался. Только не все это видели или хотели видеть…

Вот о такой своей встрече с Богом рассказала мне Ксения. А я смотрела на свою жизнь, жизнь своих друзей и родных и понимала, что у всех были моменты, когда Господь открывался. Только не все это видели или хотели видеть. Эту самую главную встречу… Потому что, увидев это, нужно все менять. А часто это не хочется. Потому что кажется, что легче жить так, как раньше, – без Бога… Но это неправда. И Господь ждет. И раз за разом стучится в души. Чтобы однажды мы все же открылись, и Он написал в нас Евангелие. Да, потом мы отойдем от Него. Но нам будет ради чего жить – ради новой встречи.

Елена Кучеренко

30 января 2025 г.

Рейтинг: 9.9 Голосов: 961 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Смотри также
Задание из «Комсомолки», выполненное спустя 60 лет Задание из «Комсомолки», выполненное спустя 60 лет
Как советские романтики стали русскими православными. Ч. 2
Задание из «Комсомолки», выполненное спустя 60 лет Задание из «Комсомолки», выполненное спустя 60 лет
Как советские романтики стали русскими православными. Часть 2
Алексей Солоницын
Тот осенний день, нежаркий, светлый, проведенный у храма Покрова на Нерли, стал поворотным в моем миросозерцании – первой моей осознанной ступенью к Богу.
Три смертельных диагноза Три смертельных диагноза
Ирина Дмитриева
Три смертельных диагноза Три смертельных диагноза
Ирина Дмитриева
Все понимали, что произошло чудо, и не один раз. Но объяснения этому никто не давал. Только единицы знали, Кто стоит над всем произошедшим.
Пасха длиной в жизнь Пасха длиной в жизнь
О воцерковлении в подростковом возрасте
Пасха длиной в жизнь Пасха длиной в жизнь,
или О воцерковлении в подростковом возрасте

Светлана Устименко
Порой я даже удивляюсь, как это меня «угораздило» полюбить Церковь и ее жизнь в том самом возрасте, в котором сегодняшние подростки, увы, «пачками» уходят из храма.
Комментарии
раба Божия тамара 1 февраля 2025, 20:05
Хорошо написано о встрече с Богом, и правильно, что это у каждого случается, только не все замечают. У меня было мягко и ласково, как - "...веяние тихого ветра, [и там Господь]... (Тр.кн.Царств,гл19-12), как бы стояла на зеленом бережке озера синего, а он шел по воде навстречу, подошел, улыбнулся, рукой коснулся и сказал:-"Следуй за мной" и пошел, а я повернулась - а он на гору идет, так легко и с вершины машет... Так вот и пошла вверх, то по траве "повседневности" скольжу вниз, то через камни-грехи карабкаюсь, то щебенка "мелких" помыслов идти затрудняет... то другие преграды. Верно Елена Кучеренко сказала- "Знаем ради чего жить – ради новой встречи." Спаси и Сохрани, Господи, нас грешных!
Ксения31 января 2025, 03:52
Я не думаю, что это неофитство. Неофитство ( я так представляю, простите, могу ошибаться)это когда человек приходит к Богу. А в этом чудесном случае Бог пришел к человеку. Это может случиться в любой момент воцерквляющейся или уже совсем воцерковленной жизни. Ты просто ВСЕМ своим существом, ВСЕЙ душой ощущаешь что БОГ рядом и ты, несмотря ни на что, счастлив от ЕГО присутствия, поддержки! Остро это ощутила в момент ухода Папы. Это трудно отразить словами. Но возможно, в любой момент жизни любого человека. Я так чувствую. Простите.
Victoria 30 января 2025, 16:56
Леночка, спасибо огромное!
Jelena30 января 2025, 15:10
Спасибо за прекрасный рассказ!
Читатель30 января 2025, 09:55
Описан период неофитства. Да, часто такое бывает. Сначала человек летает, потом все это отходит, и дальше уже сам.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBookВКонтактеЯндексMail.RuGoogleили введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.

Новинки издательства
«Вольный Странник»

Другие статьи автора Елена Кучеренко

Новые материалы

Выбор читателей

×