Ушедшие

Коля Селенский. Соловки

Этот очерк я написала почти год назад. Могла ли я предположить, что мне предстоит похоронить старшего сына?.. На фото Николай на Соловках в августе 2018-го, куда он ездил трудником с другом семьи. В монастыре пожилой священник благословил Колю причаститься на неделе три раза. «Это не награда, это лекарство», – сказал батюшка. Мой сын всю жизнь болел, была инвалидность. Коля сделал все, как ему велел священник. Оглядываясь назад, вижу, что Христос в Своих Святых Тайнах хранил моего мальчика.

Несколько лет назад я попросила Колю съездить со мной в Сретенский монастырь: взять книги, которые мы потом увезли в Англию. Он охотно согласился. Я сказала ему: «Выбирай любую книгу». Он выбрал толкование на Апокалипсис. Это было очень неожиданно. Не думала, что он будет читать ее, но сын прочел всю книгу и воскликнул: «Так хочется не попасть в ад!» Год или два назад он сказал мне совершенно по-детски: «А я надеюсь, что меня Господь в рай возьмет». Я заплакала, обняла его: «Обязательно возьмет, сынок». Я рада, что мы не откладывали разговоры о вечной жизни и спасении, что обсуждали эти темы с детьми.

Накануне отпевания Коля приснился брату Феде. Федя спросил его: «Коля, ведь ты же умер?» И Коля весело ответил: «Нет!»

Сорок дней по Николаю было на Радоницу.

***

Впервые я читала Псалтирь по прабабушке. Мне было 20 лет. Я не знаю, как так сложилось, наверно, моя лингвистическая предрасположенность тому виной, но я как-то быстро поняла, как читать по-церковнославянски. Или это генетическая память.

Конечно, я не понимала и половины слов псалмов. Но общий смысл как-то угадывался. А главное – это утешение, которое давала Псалтирь. Вот она, бабушка, которая вчера еще смотрела и говорила, а сейчас мы провожаем ее в жизнь вечную, и это не аллегория, не красивая сказка.

Прадедушка Алексей Данилович Дрожжин и прабабушка Анна Васильевна

С тех пор так и повелось. Я была молодая девочка, училась в университете и провожала в жизнь вечную родную соседку, принявшую участие в моей жизни. Я договаривалась об отпевании со священником, читала по бабушке Насте Псалтирь, поминала ее в храме и поминаю почти 30 лет и в храме, и дома. Потом было множество чужих соседских бабушек. Мы жили в старом доме, куда в свое время поселили рабочих из бараков, и большинство жильцов были ветхие бабушки. Их дедушки уже давно отошли в мир иной, а бабушки доживали свой век одинокими или с сыновьями, чаще всего пьющими. Обычной картиной в моем детстве была крышка гроба, стоящая между этажами.

Прабабушка Анна Васильевна И вот в 19 лет я стала ходить в церковь. И сразу пришла забота о бабушках. Вот умерла бабушка одноклассницы, соседка с четвертого этажа. Помянут ли ее родные? А если нет?

И я писала имя новопреставленной Марии в записке о здравии. И поминала ее год.

Потом умерли наши ближайшие соседи-пьяницы – баба Шура и ее сын дядя Боря. Были они люди добрые, хотя и пьющие, а дядя Боря однажды принес в подарок на Новый год хоккейную клюшку моему двухлетнему брату, спящему в новогоднюю ночь в своей кроватке и не подозревавшему, какой подарок преподнесла ему судьба в виде клюшки от лица веселого дяди Бори.

А потом умерла-отмучилась тихая бабушка из соседнего подъезда. Последние годы своей многострадальной жизни ходила она с фингалом то под одним, то под другим глазом. Так награждал ее за материнскую ласку пьющий сын, бессменно занимавший лавочку во дворе за игрой в домино. Он ушел первый, а она ненадолго пережила его и уже не прикладывала, стыдясь людей, платочек к глазу, а тихо роняла слезки в снег. Как ее было не помянуть? Она была точно одинокая, потому что я не помню, чтобы хоть раз ее кто-нибудь навестил.

В центре прабабушка Анна (мать дедушки Ивана, принявшая постриг после смерти мужа). В белом платке – ее дочь Елена, впоследствии схимонахиня. Слева от прабабушки – моя мама Людмила Ивановна. Справа – моя тетя Лена

Потом уже с мужем мы читали Псалтирь о моей двоюродной бабушке схимонахине Елене.

Потом о моем духовном отце протоиерее Феодоре, смерть которого в 41 год так поразила всех нас. Потом о бабушке и дедушке со стороны матери мужа. Потом со стороны отца.

Потом я читала Псалтирь по дяде, смерть которого в 47 лет подкосила бабушку Клаву, и она последовала за ним спустя несколько лет.

Дед Иван и бабушка Клава Зеленухины

Потом умер наш друг Дима, в 42 года. И приснился в один день моему мужу и своему брату. Приснился веселый и радостный. Много добра она сделала в жизни и оставил по себе благодарную память в семье, на приходе и в сердцах многих людей.

А уж как мы провожали бабушку, об этом стоит сказать особо. Бабушка была моей крестной, учила меня вере и всегда за нас всех горячо молилась. Я ее старшая и любимая внучка. Последние годы она жила с моей мамой, своей старшей дочерью. Мы все знали, что она угасает, и вот воскресным утром накануне Николы зимнего приходит от тети смс: бабушка ушла.

В Москве было 11 утра, а у нас в Англии 8:00. Мы собирались в храм всей семьей.

Бабушка Клавдия Алексеевна Зеленухина ( в девичестве Дрожжина) с сестрой Анной

Читая на молитве имена усопших, я вдруг почувствовала: они все стеной стоят и молятся о нас

Сразу подали записку о новопреставленной Клавдии. Все причастились. Пришли домой, и муж отслужил панихиду о бабушке. Мы молились о бабе Клаве всей семьей, и у меня было живое чувство, что бабушка с нами и очень довольна.

Потом умерла прихожанка из Эстонии. Мы были знакомы, но не были близки. Но какая-то связь установилась с Верой, и когда она угасала, я часто вспоминала о ней.

А еще я всегда поминаю младенца Геннадия, бабушкиного сыночка, умершего в 3 годика от туберкулеза. Бабушка не писала его в записках, объясняя это тем, что «он и так ангел». А у меня была потребность молиться и о нем, моем дяде, который умер задолго до моего рождения, оставив чувство невыразимой утраты у моей мамы, которой было шесть лет, когда она его потеряла.

И вот читая на утренней молитве имена усопших – родных, знакомых и даже вовсе не знакомых лично, но только по их творчеству людей, – я вдруг почувствовала, что они все стеной стоят и молятся о нас. Родные и знакомые, друзья, писатели, непрославленные до времени старцы, которых мы поминаем о упокоении и которые зорко за нами следят, младенец Геночка, который у Бога и присматривает за моими детьми. Я только недавно поняла, что они каждый день вымаливают у Бога милость для нас. Почувствовала, что стоят за нас стеной. То, что они живы, я знала всегда.

Им нужны не цветы, не слова, не горькие слезы, а наши молитвы, домашние и церковные, теплая память. Я не только молюсь о них, но и прошу помощи у них. У отца Феодора, у старца Иоанна (Крестьянкина), у бабушки Лены, у Святейшего Патриарха Алексия.

До встречи, дорогие!