«Помер – и нет проблемы»

Подозреваю, что я уже всем с этим надоела, но нам с Машей опять дали путевки в санаторий в Ялту. Даже не подозреваю, а знаю. Потому что после предыдущего рассказа уже получала возмущенные комментарии:

«Почему на даунов государство тратится, а на нормальных детей – нет?» – получала я возмущенные комментарии

– Почему на даунов государство тратится, а на нормальных детей – нет? От даунов стране какая польза?

Короче: чтоб вы жили на одну зарплату! Ну и так далее… Всё понимаю, заранее прошу прощения, но не рассказать о нашей поездке не могу.

Бог послал, мы взяли

В общем, дали нам с Машей очередную путевку на реабилитацию в Крым.

Эта поездка мало чем отличалась от предыдущих, кроме того что сначала было немного волнительно. От современных реалий ведь никуда не уйти. И новости все читают. То то, то это… Там бахнуло, здесь грохнуло. Люди погибли…

Но мы всё равно поехали. Здраво рассудив, что не по своей же воле мы это делаем. Не сами же путевки покупаем. Бог послал, мы взяли. Так что как-нибудь управится.

В итоге, что касается конкретно нашего путешествия, все было хорошо и спокойно. В Ялте народу – море, местные на понятные вопросы равнодушно пожимают плечами, никакой разницы с прошлыми годами я не заметила. Кроме того, что в поезде на мосту неожиданно закрыли туалеты. Проводники объяснили, что в целях безопасности. Причинно-следственной связи я не уловила, но мысленно пожелала себе, чтобы за всё время нашего отдыха это было самой большой неприятностью.

Хотя одновременно с этим на Форосе, например, народу не было вообще. Это мне рассказал Машин санаторный массажист – местный житель. Так и не смогли в этом году сдать жилье – некому было.

Ну и про Севастополь, например, все знают. Как сказал мне один ялтинский житель:

– Шевеления какие-то там…

А наш санаторий был забит полностью. Мы даже повстречали здесь знакомых по предыдущим приездам. Например, семью слабослышащих, чей папа в прошлом году здесь же, в Ялте, научил мою восьмилетнюю Тоню языку жестов. И глухих брата и сестру, с которыми весной в санатории в Алуште подружилась одиннадцатилетняя Дуня… О многочисленных детях с синдромом Дауна я вообще молчу. Такое ощущение, что мы никогда не расстаемся и плавно перетекаем из Москвы на море и обратно. Да и вообще, было много знакомых лиц.

«А вы откуда все такие?»

Санаторий наш был забит не только родителями с особыми детьми и пенсионерами, но и обыкновенными «коммерческими» отдыхающими. Теми, кто приехал за свой счет.

Кстати, положа руку на сердце, в таких санаториях мне всегда очень жалко не столько детей-инвалидов, которые представлены во всем своем разнообразии и среди которых есть действительно тяжелые. И не столько их родителей – тоже очень разных. А именно «коммерцию». Особенно если они тут в первый раз и не знают, что их ждет.

Мы-то – товарищи подготовленные. Чего только ни повидали на своем «больном веку». А вот представьте: заплатил человек деньги. Номер – люкс, процедуры, массаж, ароматерапия при свечах. Даму сердца вывез в Крым: жену или невесту… Море, солнце, горы, вино, музыка вечерами. «Мы удалимся под сень струй…»

Приезжают все такие романтичные, а тут – мы! Целые заезды с детьми-инвалидами!

Один кричит! Другой рычит! Третий руками машет!..

Там – великовозрастный дружелюбный парень с синдромом Дауна обниматься к тебе бежит. Только увернулся от него со своими чашками с горячим чаем – и сразу «сквозь» тебя мальчишка с аутизмом проходит. Ты для него вообще не существуешь. Но стоишь, обтекаешь своим кипятком.

С другой стороны слабослышащий что-то тебе эмоционально показывает. И без слов понятно, что тебе впервые в жизни прямо в лицо высказали всё, что о тебе думают. Хотя до этого ты с языком жестов никогда не сталкивался. С третьей – слабовидящий на тебя со своей палочкой наступает.

У этих вообще непонятно что, но им явно от тебя тоже что-то надо.

Эти вроде нормально выглядят, но это еще ничего не значит. Жизнь в санатории полна сюрпризов. И у них могут быть особенности, от которых ты рискуешь чрезмерно впечатлиться.

– А вы откуда все такие? – испуганно спросила меня в холле столовой молодая пара (потом я узнала, что они из Симферополя), глядя на всех таких вот наших детей.

И даже как будто бы попытались ко мне прижаться, ища защиты. Мы просто вместе спускались в лифте, и я была для них в тот момент единственным близким человеком.

– Мы – москвичи! – гордо ответила я.

– Аааа… – понимающе покивали они. – Москвичи…

Короче говоря, в первые дни «коммерция» обалдевает, испуганно щемится по углам и мелкими перебежками крадется в столовую. Самые отважные пытаются выяснить, что всё это значит и куда они, собственно, за свои деньги попали.

Ну а потом, если повезет, ассимилируются и начинают с нами дружить.

«Здесь у каждого свой диагноз»

Правда, некоторые дружат очень специфически…

Была у нас в санатории мама с сыном со слуховым аппаратом. При полностью сохранном интеллекте у него проблемы со слухом и, соответственно, с речью. Ну и – имплант и аппарат.

В столовой во время каждого приема пищи вокруг ее сына ходила сердобольная пенсионерка и обливалась слезами

Мама эта рассказывала, что в столовой во время каждого приема пищи вокруг ее сына ходила сердобольная пенсионерка и обливалась слезами. В прямом смысле – рыдала навзрыд.

– Что вы плачете-то всё время? – спросила она бабулю.

– Да жалко так пацаненка! Такой маленький и такой больной!

…Была у нас там еще одна бабушка – с «кармой» и «энергетикой». Выйдя из автобуса, она прямо так всем радостно и объявила, что у нее «чудесная карма» и «прекрасная энергетика». И всем рядом с ней сейчас станет хо-ро-шо.

– Здесь у каждого свой диагноз, – мрачно проворчал какой-то дед.

Бабуля целыми днями с загадочной улыбкой бродила по санаторию, заводила беседы то с одним особым ребенком, то с другим. Формировала вокруг него «позитивное биополе» (так она сама говорила) и исправляла непростительные ошибки природы. Короче говоря – «высасывала из него отрицательную энергетику» и вдувала свою «положительную карму». Чем несказанно всех утомила, если не сказать – достала.

В конце концов один глухой папа показал ей руками нечто такое, что у нее, похоже, от расстройства завяли все чакры, и, захлопав третьим глазом, она обиженно произнесла:

– Вы прямо как моя дочь! Та тоже вся напряжена и сразу обрубает все мои разговоры.

Мужчина – в силу своих особенностей – этого не слышал. А вот я подумала, что бабкину дочь, в принципе, очень хорошо понимаю…

Это всё забавно, но однажды было и очень неприятно.

После ужина в актовом зале должна была быть дискотека, и в ожидании ее в холле резвились дети. Разные – и особые, и обычные. Дети и есть дети.

В общем, бегали они там в холле (кто может это делать), шумели… А мы с Машей как раз спускались из столовой. И за нами шли две женщины средних лет.

– Эти родители инвалидов специально разрешают им бегать, чтобы с ними что-то случилось! – сказала одна. – Помер – и нет проблемы.

– Именно так мы и делаем, – обернулась я к ней.

Извинения, которые она бубнила мне в спину, я, честно говоря, выслушала в половину уха…

«Не хотела растить своих – ращу чужого»

Была там у меня одна встреча, к которой я до сих пор раз за разом мысленно возвращаюсь. Пожилая женщина с мальчиком лет девяти, у которого помимо явной глухоты были еще и другие многочисленные диагнозы. Они уехали через несколько дней после нашего с Машей появления в санатории.

Пересеклись мы на детской площадке. Мальчишка с моей дочкой копошились в игрунках, а мы с Алиной Сергеевной разговорились. Обычная беседа нашего «контингента». Знал – не знал, что ребенок будет таким, как воспринял, как переживал, как принимал. Трудно – не трудно. Ну и так далее…

Оказалось, что мальчик этой женщине – внук, но… не внук. В кровном родстве они не состоят.

Сын этой женщины когда-то связался с девушкой, которая на тот момент была беременна от другого мужчины.

– Светка мне сразу не понравилась, как чувствовало сердце, – рассказывала Алина Сергеевна. – Что беременна – не самое страшное. Чего в жизни не бывает. Хотя, конечно, лучше, когда своя кровь. Но какая-то она была… с гнильцой, что ли. Несмотря на то, что вроде и культурная, и приветливая. Но сыну я ничего не говорила. А то скажет потом: «Влезла, мать, все испортила». В общем, поженились они…

Аборты делала, своих детей растить не хотела. Ращу теперь чужого

Роды неожиданно начались раньше срока. Но, несмотря на критически маленький срок, врачи мальчишку выходили. Только развивался он с большой задержкой. Ну и слух, зрение, моторика, неврология. И хотя прогнозы с самого начала были безрадужные, всё это не так сильно было заметно. Маленький же.

– Вовка мой малыша усыновил. Я внутренне хоть и сопротивлялась, но понимала, что это правильно, по-мужски, – говорила Алина Сергеевна. – А потом, через год где-то, когда стало понятно, что дело с пацаном – труба, Светка сбежала. Чуяло мое сердце. Развелись они с Вовкой моим. «Что хотите, то с ним и делайте», – и все. Ну а мы – что? Не выбросишь же – живое… Я в молодости столько абортов сделала!.. Только Вовку одного и родила. И вот Господь меня вразумил: «Своих здоровых растить не хотела – расти чужого, больного». Теперь-то родной давно. Мне б еще Вовку женить на хорошей девушке. Верю, что найдется такая…

Вот такая история из санатория. Кстати, это уже вторая история, которую я знаю, о том, как бабушке «подкинули» неродного внука. И та, другая, тоже сказала мне те же слова:

– Аборты делала, своих растить не хотела. Ращу теперь чужого.