Новый Год, Рождество и дети-любомудры

Уже за пару месяцев до Нового года в православной среде хочешь не хочешь, а проснется эта тема: «Новый Год, православные дети и Рождество».

В моей семье Новый год встречают и празднуют. Тихо и весело. Постно и ожидаемо. Как очередной праздник Рождественского поста

Много вариантов, много ракурсов. В некоторых православных семьях Новый год, именуемый «гражданским», не празднуют вообще и категорически, в некоторых – ставят Рождественский пост на паузу и встречают наступление следующего года «как все нормальные люди». Я уже рассказывала: в моей семье Новый год встречают и празднуют. Тихо и весело. Постно и ожидаемо. Как очередной праздник Рождественского поста. Но все «то самое», «рождественское» – ёлка, подарки, главная ночь года – у нас на Рождество, на Новый год всего этого нет.

И вот, в разговорах с людьми, с семьями уже много лет – одна и та же история: после взрыва эмоций, после «а вот у нас», «а вот у знакомого батюшки» – неизбежно аккуратное: но ведь дети – они же дети. Им нужен праздник. И если нет в их жизни «нормального Нового года» – они, получается, белые вороны. Неужели из-за того, что родители православные, дети должны страдать? К тому же, помимо страданий провоцируется зависть к «светским» детям, у которых «нормальное детство»…

Дети без детства?

На этот вопрос можно было бы ответить сразу: церковное детство – это нормальное детство. И вообще-то порой интереснее, ярче детства нецерковного. Не праздновать Новый год, но праздновать Рождество Христово – это не отнять у детей праздник, это перенести праздник на неделю вперед. И ко всему тому, что есть на Новый год, добавить еще много всего невероятно важного, на всю жизнь запоминающегося, со смыслами, которые не будут теряться с возрастом, а только становиться светлее, сильнее, глубже; превратить переделанный суррогат Рождества в настоящее празднование Рождества Христова.

Нельзя сказать, что совсем нет вопросов и проблем. И все же в целом, если мы «не хотим отнимать у детей детство», то вопрос не в том, как праздновать Новый год, Рождество, 8 марта или дни рождения. Вопрос – есть ли вообще в жизни нашей семьи праздники? Есть ли у наших детей радость, красота, вкуснота? Есть ли смыслы и ценности, которыми мы наполняем наши праздники, все мы – и малыши, и подростки, и взрослые? Вопрос – теплые ли отношения в нашей семье, утешительно ли нашим детям жить в нашем доме? Если все по-доброму – «счастливое детство» включено. Если в нашем доме холодно, пренебрежительно, жестко, нервозно – то не все ли равно, когда и что мы объявим правильными праздниками?

Жизнь белых ворон

Но дело не только и не столько в том, как и чем живет наш дом, в каких праздниках, ценностях и радостях мы растим наших детей. Вопрос ведь скорее в том, что «церковные дети» – не такие, «как все». Это люди культуры, которая отличается от культуры «мiра», по крайней мере, по идее. И эта тема – трудная и даже страшная для многих православных родителей. Ведь нашим детям – расти и жить в мире, в миру. И так не хочется своими руками заведомо превращать своих родных детей в изгоев!

Ведь даже если не трогать тему Нового года, остаются другие праздники: как быть с Хэллоуином, с Днем святого Валентина? Эти праздники, хотим мы того или нет, уже давно – самые настоящие праздники для многих подростков и молодых людей в нашей родной стране. Эти праздники мы тоже приведем в свою жизнь, тоже поддержим – чтобы наши дети не чувствовали себя белыми воронами? А если говорить не о праздниках, а о культуре, о мировоззрении – получится ли воспитывать своих детей так, чтобы они росли вроде как православными, но все же – такими, как «все нормальные люди»?

Мне кажется, в этом вопросе много сторон, но две главные – такие. С одной стороны, с белизной ворон я бы поспорила. Я сама с рождения росла в чрезвычайно воцерковленной семье, мои дети тоже выросли в православном доме. При этом я училась в обычной школе, потом – в светских вузах, и мои дети тоже учатся в самой обычной школе и в самом обычном университете. И мой муж, и его друзья, будущие священнослужители, среди которых даже один епископ, жили вполне церковной жизнью, будучи студентами светского вуза. Мы активно общались, дружили с «обычными» детьми, людьми, и все считаем себя вполне современными, вполне нормальными людьми XXI века.

Сейчас в молодежной среде есть люди, позиционирующие себя атеистами, буддистами, мусульманами; полно идейных вегетарианцев и веганов. Вообще все люди очень разные: слушают разную музыку, празднуют разные праздники, одеваются вопиюще по-разному, имеют очень разные религиозные или почти религиозные убеждения и порой довольно быстро эти убеждения меняют. Нет такого: в «обычной», «светской», «взрослой» жизни все люди одинаковые – и только одни наши несчастные православные люди чем-то особенно выделяются. Не так, что все серые, а один я белый – скорее, все серые, зеленые, синие, желтые; я со своим фиолетовым или красным цветом никак не могу претендовать на какое-то пугающее выделение.

С другой стороны, может показаться, что эта другая сторона исключает предыдущую – так или иначе, каждому ребенку приходится хотя бы иногда чувствовать себя белой вороной, и «церковность» тут ни при чем.

У всех моих одноклассников-первоклассников есть смартфоны (честно, мама, у каждого есть!), и только я один как дурак с допотопным кнопочным телефоном или браслетом-звонилкой, как в детском саду.

У всех нормальных людей (учеников пятого класса) айфоны, а у меня какой-то непонятный сяоми. Стыдно доставать в классе такую жестянку из рюкзака.

Конечно, часто бывает, что причина инаковости, отсутствия чего-то, что есть «у всех», а у меня нет, – бедность. Но часто экономические причины не играют никакой роли. Многие родители не покупают детям смартфоны не потому, что нет денег, а из педагогических соображений. Сейчас в школах если не формы, то хотя бы отсылка к дресс-коду есть. А в девяностые, когда все ходили в школу в ярких, пушистых, кислотных одеяниях, бывало, дети довольно состоятельных родителей очень страдали из-за того, что «предки» покупали своему чаду классические костюмы и в таком виде отправляли в школу – «на посмешище». Только что говорила с одной совсем не бедной мамой: ее сын-семиклассник устроил настоящую истерику по поводу того, что все его одноклассники ходят в Макдоналдс, а мать-ехидна считает подобную еду неполезной и таким образом отрезала своего сына от коллектива. Сколько миллионов причин у любого ребенка обвинить родителей в том, что ему не позволяют быть «таким, как все», что его превращают в белую ворону?

Это правда тяжело: быть не таким, как все. Детские, подростковые коллективы часто очень жестоки к любой инаковости

…Это правда тяжело: быть не таким, как все. Детские, подростковые коллективы часто очень жестоки к любой инаковости… Но вспомним о первой стороне, которая на самом деле никуда не делась: все люди разные, особенно в современном мире – просто неслыханно разные. Так на кого равняться, кому подражать, кому угождать? Слушай вполне современную попсу – тебя осудят и отвергнут те, кто любит рок или рэп. Угождать «трендам», самым сильным, самым массовым вкусам и идеологиям, чтобы уж точно попасть в категорию «как все»? То есть, например, все курят – и ты идешь курить, а не строишь из себя особенного? Все в твоем классе, на твоём курсе, в твоей общаге, пробовали наркотики – и ты как все? Или все вступают в половые отношения с 14–15–16 лет – и ты заставляешь себя, хоть тебе страшно, неприятно и ты пока еще не встретила хотя бы свою первую любовь? Все теперь поддерживают гомосексуальные отношения, модно такие отношения «попробовать» – тоже «попробуем» или, по крайней мере, будем выступать в поддержку? Лишь бы не отставать, лишь бы не быть белой вороной?

Страх оказаться не таким, как все, страх отстать, не угодить, быть осмеянным или просто не принятым в сообщество каких-то «всех» – это зависимость от чужой оценки. Это может быть завистью, может быть мнительностью. Это может стать навязчивым состоянием, формировать комплексы неполноценности, неприятие самого себя, ввергает человека в тоску, настоящую депрессию и в особенно тяжелых формах, когда страх находит подкрепление, – к самоубийствам.

Наша задача – вырастить детей психологически устойчивыми, научить их быть самодостаточными и независимыми от мнения окружающих

И вот в этом страхе, в этой зависимости – в этом, кажется, корень проблемы. Ведь мы просто не сможем вырастить своих детей такими, чтобы они были всегда – как все, даже если захотим этого. Потому что быть как все – порой опасно и для физического, и для душевного, и тем более – для духовного здоровья. Так что решение, наверное, не в том, чтобы стать такими, как все, не в том, чтобы помочь детям не быть белыми воронами – но в том, чтобы вырастить их психологически устойчивыми, научить их быть самодостаточными, по возможности независимыми от мнения окружающих.

Воспитание философа

Великий вселенский учитель и святитель Иоанн Златоуст показывал воспитание ребенка-христианина как воспитание философа.

Истинная философия – не учебный предмет, который в школах христианской поздней античности будут преподавать как подготовку учащегося к «теологии»^[1]. Это не превращенная в пустую болтовню и товар утрированная и искаженная всяческими софистами «наука наук»^[2]. Философия, которая составляет основу христианского воспитания, – христианское любомудрие.

Философия, которая составляет основу христианского воспитания, – христианское любомудрие

Что же это значит – воспитать ребенка философом? Святитель Иоанн Златоуст говорит об этом: «Свойство философа… презирать богатство и славу»^[3]. Между прочим, не отвергать, не избегать, а именно презирать. Быть независимым от этих вещей. Любовь к славе, тщеславие – как раз зависимость от мнения и оценки окружающих. Сюда можно добавить и тему зависимости от «лайков», просмотров и тому подобных атрибутов нашего родного века.

Любовь к богатству и любовь к славе Златоуст показывает как двух главных врагов воспитания детей:

«Кто прежде всего научится быть любомудрым (φιλόσοφος), тот через это приобретет богатство и величайшую славу. Не так полезно образовать сына, преподавая ему искусство и внешнее знание, посредством которых он станет приобретать деньги, как – научить его искусству презирать деньги»^[4].

С таким отношением к главным идолам и V, и XXI века, ребенок не теряет, но приобретает. Становится настоящим философом, человеком высокой культуры и человеком чести. Независимым и свободным.

И речь не о том, что нужно привести своего ребенка к бесчестию и нищете. Призыв Златоуста научить ребенка презирать деньги и славу – в контексте упоминания слуг адресатов-родителей, в контексте призыва не злоупотреблять родительской властью, лишая детей наследства. Так что эти разговоры о философии – не предложение отнять у ребенка деньги, это именно о независимости, о силе духа, о том, чтобы у нас и у наших детей не было зависимости от денег и славы.

Златоуст не раз подчеркивает, что образование настоящего философа может… привести к той самой славе, которую ищут тщеславные люди:

«И если тебе угодно, знай, что он (образованный как философ ребенок) и в свете будет самым приятным человеком. Все станут уважать его за такие речи, когда увидят, что он не вспыльчив и не домогается власти; впрочем, он получит власть и не домогаясь ее, и у царя будет в большом почете»^[5].

Воспитание ребенка-философа – воспитание свободного и независимого человека в самом глубоком понимании этого редкого явления:

«Скажи мне, какие из растений самые лучшие? Не те ли, которые сами в себе содержат силу, и ни от дождя, ни от града, ни от стремления ветров, ни от каких-нибудь подобных причин не терпят вреда, но, стоя открыто и не имея нужды ни в кровле, ни в ограждении, как бы все презирают? Таков истинный философ…»^[6].

«Я люблю вас, люди. Но я – другой, нравится вам это или нет»

Этот принцип работает не только по отношению к богатству и славе, но и по отношению ко всей деятельности ребенка: содержание важнее внешней оболочки. Получается такое в буквальном смысле «философское» отношение к жизни, деятельно-философское. Научить ребенка в самом себе содержать силу. Людей, не похожих на тебя, ни в коем случае не презирать, по-хорошему – любить их. Но не прогибаться под чужие мнения, не прогибаться под изменчивый мир… Чтобы представление о собственном статусе белой вороны не интересовало ребенка и не трогало его. Я люблю вас, люди. Но я – другой, нравится вам это или нет.

Уверенность в себе как панацея

Содержать в самом себе силу – это свойство зрелого, взрослого человека. Впрочем, далеко не все люди далеких годов рождения приобрели это свойство и хотя бы считают эту силу ценностью. И при этом некоторые дети уже в возрасте 10–12 лет достигают этой зрелости.

Конечно, достичь этой философской независимости очень трудно. Но мы можем попытаться помочь нашим детям. Прежде всего – если сами станем такими философами. А еще детям, подросткам будет значительно легче найти в самом себе точку опоры, если у них будет несомненная поддержка любящих родителей, если за спиной всегда будет добрый тыл. Будет значительно легче, если в жизни будет «свое» сообщество: пусть небольшое, пусть не всегда доступное – но то самое, которое разделяет ценности ребенка и в котором ребенок принят как «свой». Будет легче, если у ребенка будет друг-единомышленник. Если будет самостоятельно выбранный, понимающий наставник (священник, крестная, друг семьи). Хотя бы что-то одно из этого, тем более, пара пунктов – все это многократно облегчает формирование этой самой внутренней силы.

Если человек, даже если он ребенок, верит в Бога, верит Церкви, по выражению святителя Феофана Затворника, «присягает на верность Христу» и становится уверенным в себе человеком, он может твердо исповедовать свою веру, жить по вере. Ценности для такого человека определяются отнюдь не мнением одноклассников, однокурсников, не мнением дядей из телевизора, тетей из рекламы, популярных блогеров, пассажиров автобусов (чье еще важное мнение тут не упомянуто?..). Ценности – это я сам (да, и я сам – тоже!) и моя совесть; ценность – вера в Бога, в Иисуса Христа и в Его Церковь. Это мой выбор, моя жизнь, моя вера, я буду держаться за это.

Другой праздник

У каждого из нас, у каждого нашего ребенка – свой путь к этому любомудрию. И все же порой инаковость «православного детства», жизни в ценностях церковной культуры сама по себе может нам помочь воспитать детей людьми независимыми. Потому что наши дети и правда скорее всего так или иначе будут сразу, с детства – «не как все». Для всех людей 4 декабря – будний день, а для меня, для моей семьи, для моего мира – это большой, ожидаемый праздник. И вот сейчас, перед Новым Годом: для всех вокруг, для магазинов и реклам, для одноклассников и блогеров, отсчет дней, часов – до Нового Года, а Рождество для них – просто что-то присоединенное к новогодним каникулам. А для меня, для моих родных, для близких друзей Новый год – может быть, тоже любимый праздник, но всего лишь – на пути к главному, к Рождеству Христову. Все это вроде не особенно важная вещь, вообще – ерунда. Но это все зримо и осязаемо показывает ребенку с самого раннего детства: мы живем не совсем так, как все остальные.

Пока ребенок – еще ребенок, у нас есть возможность поддержать его, когда возникают простые, детские столкновения веры и мира

Пока ребенок – еще ребенок, у нас есть возможность поддержать его, когда возникают простые, детские столкновения веры и мира. Вместе с ребенком находить здоровые решения, которые позволят малышу жить в мире с миром и чувствовать себя уверенно. Уже на этом начальном этапе мы можем помочь нашим детям проскользнуть между Сциллой зависимости от чужой оценки и Харибдой гордыни, превозношения над «неверными». Здесь как раз Новый год – отличный помощник: здесь мы другие, но мы тоже встречаем всенародный праздник. И потому мне кажется очень хорошей идеей – слушать на Новый год послание Президента и петь гимн нашей родины: это как раз о том, что мы – вместе, один народ, который любит родную, Богом хранимую страну.

К сожалению, положительные результаты такого подхода совсем не гарантированы. Пока малыш маленький, он заведомо принимает культуру своих родителей, другой культуры для него не существует. Потом может стесняться этого, несмотря на все наши добрые усилия. Еще позже выросший малыш порой и отказывается от родительской культуры, от родительской веры. Иногда временно отказывается, иногда – навсегда… И, тем не менее, другие праздники, другой ритм жизни, не такой, как «у всех», могут провоцировать эффект «назвался груздем – полезай в кузов». Научиться жить не как все – и при этом не чувствовать себя изгоем. Жить не как все – но вместе со всеми. Жить без страха перед оценкой окружающих. И, может быть, получится поделиться этим чудом, этим счастьем веры с этими самыми окружающими, поделиться с ними этой самой уверенностью и этой любовью – к Богу и к истинной мудрости.