«Осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне»

Ровно за неделю до страшного и таинственного, но в то же время радостного и чудесного Воскресения Христова Святая Церковь в своих богослужебных текстах вспоминает еще одно важное событие земной жизни Спасителя – Его торжественное прибытие в Иерусалим накануне праздника ветхозаветной Пасхи.

В православной христианской традиции эта евангельская история ознаменовалось совершением двунадесятого праздника – Входа Господня в Иерусалим.

Он также имеет другие названия: «Неделя ваий», «Неделя цветная» и «Вербное воскресенье». Первое из этих наименований связано с повествованием Святого Евангелия, в котором апостол Матфей пишет о пальмовых вайях (вайи – ветви): «Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге» (Мф. 21: 8).

О том, что православные русичи встречали Вход Господень в Иерусалим с ветвями вербы, впервые упоминается в «Изборнике Святослава» 1073 года

Второе относится к ранней православной богослужебной традиции (сохранявшейся в Русской Церкви до середины XVII в.): ведь именно в этот день заканчивалась первая часть Великого Поста – Четыредесятница – и начиналось пение Цветной Триоди. Последнее имеет славянские корни. Во многих местностях Древней Руси не росли пальмы, и первые православные русичи встречали Вход Господень в Иерусалим с ветвями распускающейся вербы, о чем впервые упоминается в «Изборнике» 1073 года великого князя Святослава Ярославича^[1].

Раскрывая историю праздника, Священное Писание повествует, как Господь Иисус Христос в сопровождении своих учеников входит в Иерусалим в преддверии празднования еврейской Пасхи. По пути Его встречают многочисленные люди, пришедшие в Иерусалим из разных краев Иудеи. Узнавшие о Человеке, воскресившем мертвого четверодневного Лазаря, они желают воздать хвалу Тому, Кто приходит от Господа, приходит прославить Господа, приходит, чтобы вернуть прежнюю славу избранному Божиему народу (см.: Мф. 21: 1–17; Мк. 11: 1–11; Лк. 19: 29–48; Ин. 12: 12–19).

Тексты тропаря и кондака, появившиеся в богослужебной традиции Православных Церквей Востока, в своем содержании вторят евангельскому повествованию и раскрывают для каждого христианина суть совершаемого празднства.

Церковнославянский текст тропаря и кондака Входа Господня в Иерусалим звучит следующим образом.

Тропарь: «Общее воскресение/ прежде Твоея страсти уверяя,/ из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже./ Темже и мы, яко отроцы победы знамения носяще,/ Тебе Победителю смерти вопием:/ осанна в вышних,// благословен грядый во имя Господне».

Кондак: «На престоле на Небеси,/ на жребяти на земли носимый, Христе Боже,/ Ангелов хваление и детей воспевание/ приял еси зовущих Ти:// благословен еси, грядый Адама воззвати».

На языке оригинала эти песнопения передаются так.

Тропарь: «Τὴν κοινὴν Ἀνάστασιν πρὸ τοῦ σοῦ Πάθους πιστούμενος, ἐκ νεκρῶν ἤγειρας τὸν Λάζαρον, Χριστὲ ὁ Θεός· ὅθεν καὶ ἡμεῖς ὡς οἱ Παῖδες, τὰ τῆς νίκης σύμβολα φέροντες, σοὶ τῷ Νικητῇ τοῦ θανάτου βοῶμεν· Ὡσαννὰ ἐν τοῖς ὑψίστοις, εὐλογημένος ὁ ἐρχόμενος, ἐν ὀνόματι Κυρίου».

Кондак: «Τῷ θρόνῳ ἐν οὐρανῷ, τῷ πώλῳ ἐπὶ τῆς γῆς, ἐποχούμενος Χριστὲ ὁ Θεός, τῶν Ἀγγέλων τὴν αἴνεσιν, καὶ τῶν Παίδων ἀνύμνησιν προσεδέξω βοώντων σοι· Εὐλογημένος εἶ ὁ ἐρχόμενος, τὸν Ἀδὰμ ἀνακαλέσασθαι»^[2].

Перевод этих гимнов на русский язык выполнил протоиерей Владимир Успенский.

Тропарь: «Христе Боже! Ты пред Своими страданиями, удостоверяя в общем (всех людей) воскресении мертвых, воскресил Лазаря из мертвых; посему и мы, подобно отрокам (еврейским), нося знаки победы (над смертию, – т. е. ветви), Тебе – Победителю смерти, взываем: “осанна в вышних! Благословен идущий во имя Господне!”»

Кондак: «Ты, Христе Боже, на небеси – (седящий) на престоле, на земле – едущий на молодом осле, принял хвалу от ангелов и прославление от детей, взывающих к Тебе: “благословен грядущий воззвать (от вечной смерти) Адама!”»^[3].

«Общее воскресение прежде Твоея Страсти уверяя»

Еще до своего Страдания и Крестной Смерти Господь показал всем людям, что их ждет в будущей жизни

Показательно, что тропарь праздника Входа Господня в Иерусалим является также основополагающим песнопением предыдущего дня – Лазаревой субботы^[4]. Именно поэтому первые его слова говорят о событии воскрешения Иисусом Христом умершего Лазаря. «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже». То есть еще до своего Страдания и Крестной Смерти Господь показал всем людям, что их ждет в будущей жизни. Случаи воскрешения людей уже случались и в Ветхом, и в Новом Завете, но тогда Господь лично или же через своих пророков оживлял людей, которые умерли совсем недавно.

Здесь же перед всеми христианами открывается великая тайна: Господь не просто использует все силы созданного Им естества – Он, будучи Творцом всего, может превзойти законы природы, изменить существующий физический порядок мира.

«Ибо Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мф. 12: 8) – передает слова Иисуса Христа евангелист Матфей. И под этими словами необходимо понимать: «Сын Человеческий получил власть над всей тварью и власть искупления (см.: Мф. 20: 28). Тем самым Он имеет власть и над субботой, которая знаменует Божие владычество, и над творением, и над искуплением»^[5]. Эта полноправная власть над всей вселенной проявляется здесь в воскрешении Лазаря, который, по словам его же сестры Марфы, «уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе» (Ин. 11: 39). Даже такие ближайшие ученики Господа, как Марфа и Мария, сомневались в возможности возвращения своего брата, они еще должным образом не поняли, Кем является Иисус, поэтому и не могли понять, чему Он хотел научить их.

В греческом тексте тропаря для подтверждения не только грядущего всеобщего Воскресения, но и в нем всей неописуемости силы Господней, употребляется слово πιστούμενος – причастие, образованное от глагола πιστόω, который на русский язык переводится как «сделать достоверным», «удостоверять», «подтверждать» или «доказывать»^[6]. Восстание из мертвых праведного Лазаря, который после этого стал епископом Китийским на острове Кипр^[7], по замыслу Господа, должно было воздействовать на умы учеников.

Став прообразом всеобщего будущего Воскресения людей из мертвых, оно удостоверило христиан, подтвердило и доказало им, что нет на свете ничего неподвластного Богу.

Мы – как дети с символами победы

Иконография праздника Входа Господня в Иерусалим открывает перед всеми верующими такую картину: в центре иконы изображается Сам Иисус Христос на молодом осленке, за ним идут ученики и апостолы, впереди Него – маленькие дети, которые кладут под ноги осла одежды и взбираются на деревья, срывая ветви, а из врат города выходят люди, встречая Царя иудейского.

Любопытно, что евангелисты ничего не говорят о детях, сопровождающих Христа. В православной традиции об этом пишут святые отцы. Святой преподобный Ефрем Сирин в подтверждение слов царя и пророка Давида: «Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу, ради врагов Твоих, дабы сделать безмолвным врага и мстителя» (Пс. 8: 3), среди тех, кто восхваляет грядущего Господа, отдельное место уделяет невинным отрокам, сравнивая их с Иоанном Крестителем:

«Восклицали дети и говорили: “благословение Сыну Давидову...” (ср.: Мф. 21: 15). В рождестве и смерти Его невинные дети украсили собой венец Его страдания. Младенец Иоанн взыграл пред Ним в утробе матери. Когда (же) достиг [Иисус] Своей смерти, опять младенцы восклицали Ему благословение. Когда книжники услышали крики детей и с негодованием сказали Ему: “Повели людям, чтобы совсем умолкли, ответил: если они умолкнут, то камни возопиют”»^[8].

Малые дети своими сердцами почувствовали и поняли, что это не простой Человек, – это чаемый Спаситель мира

Такое указание преподобного на важную роль детей при встрече Христа побуждает каждого православного христианина задуматься. Эти дети являются примером для нас: безгрешная душа и чистое сердце ребенка, в отличие от греховных душ и сердец взрослых, по-другому воспринимает и чувствует Божественную славу. И тогда, при въезде в Иерусалим Иисуса Христа, малые дети своими сердцами почувствовали и поняли, что это не простой Человек, – это чаемый Спаситель мира.

И второе предложение тропаря праздника говорит: «Темже и мы, яко отроцы победы знамения носяще, Тебе Победителю смерти вопием». Оно буквально призывает всех православных христиан уподобиться тем самым отрокам, встретившим Иисуса у врат Иерусалима; так же выйти навстречу грядущему Богу, так же с хвалебными песнями и распускающимися ветвями прославить Его Пришествие, муки, Крестную Смерть и вкупе все Его Царство.

Церковнославянское слово «яко», употребленное в тропаре, имеет много функций и значений и на русский язык переводится по-разному в зависимости от контекста предложения:

1. союз со значением причины. В русском языке имеет эквиваленты «ибо», «потому что», «так как»: «И подви́жеся и тре́петна бы́сть земля́, и основа́нiя го́ръ смято́шася и подвиго́шася, я́ко прогне́вася на ня́ Бо́гъ» (Пс. 17: 8) – «Потряслась и всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания гор, ибо разгневался [Бог]»;
2. после некоторых глаголов (глаголати, видети, разумети, ведети) яко добавляет придаточное предложение со значением дополнения и соответствует русскому «что»: «Но да уве́сте, я́ко вла́сть и́мать Сы́нъ Челове́ческiй на земли́ отпуща́ти грехи́» (Мк. 2: 10) – «Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи»;
3. значение сравнения – «как», «будто», «словно»: «И а́бiе восходя́ от воды́, ви́де разводя́щася небеса́ и Ду́ха я́ко го́лубя, сходя́ща На́нь» (Мк. 1: 10) – «И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него»;
4. при употреблении с именем числительным может переводиться как «около», «приблизительно»: «Бя́ху же я́дшихъ я́ко четы́ре ты́сящы» (Мк. 8: 9) – «Евших же было около четырех тысяч»^[9].

В тропаре праздника Входа Господня в Иерусалим при переводе применим третий вариант:» Поэтому и мы, словно дети, держа символы победы, Тебе, Победителю смерти, возгласим славу».

«На Престоле на Небеси, на жребяти на земли»

В сознании евреев образ избавителя отождествлялся только с сильным полководцем, способным победить видимого врага

Встречая Иисуса Христа у врат Иерусалима, еврейский народ верил, что Входящий в город является ожидаемым царем иудейским, о котором говорили пророчества и который должен освободить свой народ от владычества Римской империи. В их головах образ избавителя мог отождествляться только с сильным и воинственным полководцем, способным победить видимого врага.

Однако не таков был Господь Иисус Христос и не такова была миссия, предуготовленная Ему Пресвятой Троицей. Он пришел как Царь, но не в человеческом узком понимании этого слова, а как Царь всего сущего – полноценный Царь славы. Сам о Себе Он говорил: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18: 36), этим показывая ученикам и всем людям истину своего прихода.

«Иисус не отказывается от царских полномочий, – пишет протоиерей Александр Прокопчук, – но указывает на иноприродность Своего царства по отношению к этому миру. То, что это царство не претендует на борьбу за земную власть, подтверждается фактом добровольного предания Себя в руки тех, кто пришел Его схватить»^[10].

То есть Царство Иисуса Христа – Царство Небесное, в котором слава Пресвятой Троицы изливается на всех, ради которых Господь принял Крестную Смерть.

Особую царскую роль Спасителя, вторя словам Священного Писания, описывает и кондак праздника Входа Господня в Иерусалим: «На Престоле на Небеси, на жребяти на земли носимый, Христе Боже».

Говоря о двух мирах, созданных Творцом Вселенной, гимн воспевает Господа Иисуса Христа – достойного властителя обоих.

Церковнославянское «на Престоле на Небеси» в греческом варианте кондака передается как «Τῷ θρόνῳ ἐν οὐρανῷ», при этом русское слово «трон» созвучно с греческим «ὁ θρόνος» и является одним из вариантов его перевода^[11].

И под небесным Престолом Господа следует понимать Его царствование в невидимом мире. В своем Послании к Колоссянам апостол Павел упоминает ангельские чины, между прочих – и престолы: «Ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано» (Кол. 1: 16). Престолы – это святые бесплотные духи, которые относятся к третьему по старшинству ангельскому чину. Согласно православной традиции, Господь Вседержитель «восседает на них как на троне или престоле»^[12].

Во фразе «на жребяти на земли носимый» показывается власть Иисуса Христа над земным миром и передается смысл Его намерений. Она отсылает всех православных христиан к словам пророка Захарии: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах. 9: 9). Поясняя эти слова пророка, блаженный Феодорит Кирский пишет:

«Сие ясно истолковано самыми событиями; пришел предреченный пророком Царь, и Своею праведностью истребил грех, Своею кротостью сокрушил гордыню диавола»^[13].

Избрание Господом осленка для Своего входа в Иерусалим показывает всю сакральность Его земного служения.

В Ветхом Завете ослы использовались в ходе обряда помазания на царство

Во-первых, в Ветхом Завете ослы использовались в ходе обряда помазания на царство. Например, царь Давид приказал поданным посадить на мула своего сына Соломона для совершения этого священнодействия (см.: 3 Цар. 1: 32–40).

Во-вторых, передвижение на осле было характерным для еврейских раввинов – учителей.

В-третьих, евангелисты подчеркивают: на осла до Христа никто никогда не садился, что означает чистоту животного и возможность ритуального принесения его в жертву Богу (прообраз самой жертвы Христа).

Таким образом, мирный характер вступления Иисуса Христа в Иерусалим понимался всеми присутствующими как вход истинного Царя, Учителя и Мессии в свой град^[14].

Осанна в вышних

Возглас «осанна в вышних», которым завершается тропарь праздника, является библейским устойчивым выражением. Само же слово «осанна» (от греч. ωσαννά; ивр. ‏הושיעה נא‏‎ (хоши́а-на) – «спаси же!») использовалось в иудейском обществе Ветхого и Нового Завета в качестве торжественного хвалебного восклицания, а в христианстве перешло в разряд молитвенных возгласов^[15].

Обращаясь с такими словами к Господу, евреи молили Его о даровании помощи и спасения. Вскоре это выражение стало также пониматься как моление о царе или просто как царская аккламация (ср.: 4 Цар. 6: 6; Пс. 19: 10).

Святитель Иоанн Златоуст в своем торжественном слове на праздник Входа Господня в Иерусалим поясняет:

«Осанна в вышних, то есть “спаси Ты, Который в вышних”. Так объясняется на еврейском языке “осанна в вышних”: вверху спасение, а внизу человеколюбие»^[16].

В этих словах святителя для каждого христианина открывается суть совершаемого празднества: Господь, который находится на Небесах, по великой любви к Своему главному созданию – человеку – снисходит на землю, чтобы затем, после Своей Крестной Смерти и славного Воскресения, спасти падшую тварь и вознести ее вверх – туда, где спасение.

Впервые «осанна» в буквальном смысле встречается в 117-м псалме царя Давида: «О, Господи, спаси же!» (Пс. 117: 25). Этими словами и последующим стихом псалма – «Благословен грядущий во имя Господне!» (Пс. 117: 26) – во время Входа Господня в Иерусалим встречали Иисуса иудеи. Сами того не зная, приветствуя царя-освободителя от римского гнета (в их земном понимании), на самом деле они воздавали славу Господу, пришедшему избавить от куда более сильного гнета – гнета греха, тлена и смерти.

Эти же слова в христианской традиции вошли в состав Санктуса – одной из молитв Евхаристического канона литургии^[17]. В традиции Русской Православной Церкви оно поется хором в песнопении «Милость мира» во время пресуществления Святых Даров на литургии верных: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея: осанна в вышних благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних»^[18].

«Осанна в вышних» – это моление людей о своем спасении, обращенное к Всевышнему Господу

«В вышних» (греч. «ἐν τοῖς ὑψίστοις») часто используется в Ветхом Завете (ср.: Иов. 16: 19; Иов. 25: 2; Иов. 32: 2; Пс. 148: 1) и переводится как «в высотах», «на высотах»^[19]. Известный библеист, профессор А.П. Лопухин в своем исследовании делает вывод: этот «возглас обращен к Богу, живущему в вышних, в отличие от самого возгласа «осанна», который являлся чем-то вроде приветствия»^[20].

Следовательно, «осанна в вышних» – это моление людей о своем спасении, обращенное к Всевышнему Господу.

***

Таким образом, песнопения праздника Входа Господня в Иерусалим вторят словам Священного Писания и открывают перед нами тайну Пришествия в мир Господа Иисуса Христа как чаемого Царя и Мессию. Они подвигают каждого православного христианина воспеть славу грядущему Спасителю, обратиться с просьбами к Его неизглаголанной милости. И подобно детям взять в руки символы победы жизни над смертью – распускающиеся и оживающие после смерти зимы весенние ветви растений. Но при этом и предостерегают нас, дабы мы не стали как иудеи, в грехе гнева и гордости кричащие: «Возми, возми, распни Его» (Ин. 19: 15).