Какой открывается история страны через икону?

25 июня в Музее русской иконы им. Михаила Абрамова открылась выставка «Россия в ее иконе. Неизвестные произведения XV – начала XX века из собрания Игоря Сысолятина». На ней впервые представлены важнейшие памятники частной коллекции, сложившейся в течение последних десятилетий. На выставке представлено одно из самых крупных иконных собраний современной России, еще не знакомое широкому зрителю. В ее состав входит более трехсот экспонатов музейного уровня, которые показывают многовековой путь развития русского религиозного искусства.

Мы видим стремление иконописца через икону, ее красоту выразить религиозное чувство своего времени, осмыслить веру

Выставка «Россия в ее иконе. Неизвестные произведения XV – начала XX века из собрания Игоря Сысолятина» полностью оправдывает свое название, которое восходит к известной книге Евгения Трубецкого. Ходишь по залам музея, вспоминаешь непростую историю страны, внешние и внутренние нестроения, войны, внутрицерковные споры, иногда крайне болезненные, и за всем этим ярко проступает стремление наших предков к красоте, к тому, чтобы постичь через икону Главное. На выставке с максимальной полнотой представлены некоторые стили русской иконописи: барокко, рококо, классицизм… Но всегда мы видим стремление иконописца через икону, ее красоту выразить религиозное чувство своего времени, осмыслить веру. Потому многие иконы, написаны ли они традиционным языком иконы или выполнены в новой стилистике, – светоносны. Мастера стремятся передать нам свет мира Горнего.

Побеждая страх ненавистной розни мира сего…

«Стена еси девам» Среди редчайших образов – акафистная икона первой трети XVI века, созданная в Новгороде, «Стена еси девам»» (10-й икос акафиста Богородицы) из собрания известного ученого и реставратора Н.Н. Померанцева. Редкая иконография, где Богоматерь, стоящая на возвышении, благословляет монахинь двумя руками, – своеобразный вариант «Покрова Божией Матери», когда Она простирает Свою защиту, заступничество над невестами Христовыми, изображенными на фоне белоснежного пятиглавого храма.

Еще более ранняя икона – Деисусный и пророческий чины второй половины XV века, – некий прообраз иконостаса в самостоятельной композиции.

– Мы видим деисис (образ молитвенного предстояния пред Христом за человечество), и он нам показывает, что алтарные преграды складывались не так, как мы привыкли считать: здесь, например, пропущен праздничный ряд. Традиция иконостаса только начинает складываться, и часто такие деисисы могли располагать над царскими вратами. Работа прекрасна по цветовому решению – это классический XV век, Средняя Русь, с богатством цвета: яркими красными, глубокими синими, изысканностью удлиненных фигур, – рассказывает Елена Гувакова, научный сотрудник музея.

Видно, что икона была опилена по краям справа и слева, – часть фигур предстоящих утрачена. Она была приобретена в Европе, в частной коллекции, и у нее, как и у многих других икон, непростая судьба. Многие памятники были вывезены из России в первые десятилетия богоборческой советской власти.

И.А. Сысолятин разыскивает за рубежом памятники, которые были утеряны, а потом разошлись по частным коллекциям

– Игорь Александрович Сысолятин с большой энергий и вовлеченностью разыскивает за рубежом памятники, которые были утеряны, а потом разошлись по частным коллекциям. Это стремление к поиску утраченных ценностей роднит его коллекционирование с деятельностью основателя нашего музея, Михаила Юрьевича Абрамова, стремившегося вернуть утраченное на родину и показать всем нам, жителям России, наследниками какой великой культуры мы являемся, – говорит Наталия Горькова, заместитель директора по выставочной работе.

«Распятие» С такой же историей – древнее «Распятие» из праздничного чина конца XV – начала XVI века. Эта икона удивительна не только по своим художественным качествам, но и по своей структуре – она состоит из двух горизонтальных досок.

– Это еще древний вариант, который следует византийской традиции, – рассказывает Наталия Горькова. – Икона была частью праздничного ряда иконостаса. Распятие экспонировалось в Лондоне и в США в 1929–1932 годы в рамках знаменитой выставки, организованной Игорем Грабарем, и не вернулась в Россию после этого долгого путешествия. Игорю Александровичу удалось разыскать ее там в частных коллекциях и привезти в Россию.

Распятие – один из трагичных сюжетов в христианском искусстве, но в Византии и Древней Руси там никогда нет торжества смерти. Эта икона – про жизнь, там предчувствие Пасхи, знание о ней. Так же – и в этой иконе с ее золотым светоносным фоном, говорящим нам о божественном свете Горнего мира.

Преподобный Андрей Рублев в своей знаменитой иконе «Троица» реализовал замысел преподобного Сергия: «дабы воззрением на Святую Троицу побеждался страх ненавистной розни мира сего». И это можно сказать в целом про русскую икону. Вот, например, представленная на выставке икона годуновского времени «Святая Троица» (к. XVI – н. XVII в.), связанная со строгановской школой.

«Троица» – Здесь мы тоже говорим об особой странице русского искусства, – рассказывает Елена Гувакова. – Промышленники и купцы Строгановы получают право беспошлинно торговать солью и развивать свои промыслы в Сольвычегодске, а в их иконописных мастерских складывается особый, отличающийся тонкостью и поэтичностью стиль, который впоследствии так и будет называться – строгановский. Они приглашали лучших мастеров со всей страны – московских, ростовских, новгородских, которые, следуя древним традициям, тем не менее, создают собственный стиль. Икона, о которой мы говорим, – подписная, ее сделал мастер Михаил. Известно, что он работал для Благовещенского собора в Сольвычегодске. С одной стороны, в иконе – осмысление опыта предыдущих поколений живописцев, с другой стороны, икона решается особенно изящно, деликатно, линии перетекают одна в другую, как бы танцующие фигуры удлинены. Смотрите, как выделен Ангел в центре – символ Христа: и роскошным троном, и победно вздымающимися крылами…

«Благовещение с избранными святыми» – Что касается подписи, в коллекции Сысолятина содержится большое количество подписных и датированных значимых памятников, которые существенно расширят имеющуюся информацию и дадут наиболее полное представление о периоде расцвета того или иного направления или центра, – добавляет Наталия Горькова.

А вот «Благовещение с избранными святыми» 1620-х годов, написанное другим мастером строгановской школы – Назарием Истоминым Савиным. На груди у Богородицы изображен образ Богомладенца, словно бы только воплотившегося в момент чуда Благовещения, то есть показан самый сакральный момент. Подобное звучит в двух знаменитых иконах XII века: византийском «Благовещении» из монастыря святой Екатерины на Синае и древнерусском «Устюжском Благовещении», которое хранится в Государственной Третьяковской галерее. Значит, мастер каким-то образом был знаком с высокими образцами иконописи и, опираясь на традицию, создавал образ уже в духе своего времени…

«О Тебе радуется…» Тема русской святости звучит в монументальной иконе, в которой совмещено два сюжета: «О Тебе радуется…» и Шестоднев (середина XVII века, Ярославль). Там, кроме общехристианских святых (ветхозаветных пророков, Предтечи), во множестве изображены русские святые: князь Владимир, князья Борис и Глеб, русские преподобные.

– В том, что здесь совмещаются две иконографии, – творческая смелость иконописца, –говорит Елена Гувакова. – Вероятно, это заказ крупного ярославского монастыря или храма, очень образованных людей, и в итоге размышления о библейской космогонии получают русское осмысление.

– Интересна судьба новгородской иконы XVI века святителей Никиты и Иоанна, епископов Новгородских. Она находилась в коллекции старообрядца-коллекционера Егора Егоровича Егорова (1862–1917), затем, после революции, оказалась в Третьяковской галерее, в 1930-е годы была продана за границу и находилась в знаменитой коллекции Джорджа Ханна в США…

Стремление передать Свет

«Спас Нерукотворный» Переход в следующий зал – словно путешествие на машине времени. Ты видишь, как изменилась жизнь, как изменилась икона. Вот иконы из праздничного чина последней трети XVIII века, и в них – стремление в изображении традиционных иконографических сюжетов дать прямую перспективу, которое проявляется в том числе в изображении классического «клетчатого» пола, изображения пейзажных фонов; стремление передать сложную архитектуру, разноплановость украшений. Здесь и характерные для эпохи барокко завивающиеся складки одеяний.

Насколько по-разному создавали иконописцы Оружейной палаты один и тот же образ, очень хорошо видно на примере трех образов «Спаса Нерукотворного», явно восходящих к образу, написанному Симоном Ушаковым. Одна и та же иконография – Спас на убрусе, на плате, но в каждом случае в образ Христа мастер привносит какие-то особенные черты.

– В этом зале представлены несколько образов Иоанна Богослова, – Елена Гувакова указывает на стену в зале, где размещены небольшие иконы с изображением евангелиста. – Один из них создан в Оружейной палате в конце XVII века. Здесь тщательно выписаны слова раскрытого Евангелия, которое пишет апостол, украшения скатерти, двойного стола. У Иоанна Богослова – плащ с подбоем. В этом, несомненно, влияние западных традиций. А вот икона мастера из круга Тихона Филатьева. В чем-то похожую композицию мастер решает по-другому: апостол достаточно динамично оборачивается в сложном ракурсе к Духу Святому, как бы слыша Его. А вот икона, написанная игуменом Корнилием (в миру Кириллом) Улановым, прославленным придворным мастером, одним из ближайших сподвижников Симона Ушакова, в конце жизни принявшим монашество. У него совсем другой образ евангелиста – строгий, аскетичный. Уникальная особенность – символ евангелиста изображается в потире, и это новое художественное решение.

«Иоанн Предтеча – Ангел пустыни» Интересна икона «Иоанн Предтеча – Ангел пустыни» со сценами жития (к. XVII в., Ярославль). С одной стороны – это стилистика Нового времени, сцены жития здесь располагаются не в клеймах, а в свободной композиции в виде архитектурного стаффажа. Вместе с тем в этом и традиция древней иконописи, когда в пространстве одной иконы изображаются разновременные события, которые словно разворачиваются перед нами происходящими здесь и сейчас, и одновременно – в пространстве вечности (яркий пример – иконография «Рождества Христова»). Традиция, изложенная новым художественным языком.

«Воскресение Христово (Сошествие во ад)» Традиционная иконография и новый художественный язык – и в иконе «Воскресение Христово (Сошествие во ад)» (1718 г., Торопец, автор – диакон Георгий Григорьевич Туфанов). Хотя здесь и присутствуют черты, пришедшие с запада (например, флаг в руках Спасителя), главная черта, которая роднит эту икону с другими, древними, – ее светоносность.

– Причем икона написана так, что мы явственно ощущаем, Кто на ней Источник Света. Это буквально прямая иллюстрация евангельского «Я есмь Свет миру» (Ин. 8:12), –говорит Елена Гувакова. – Здесь есть важная деталь – гроб запечатанный, которая занимает важное место в пространстве иконы.

Сибирская святыня, написанная в «живоподобном» стиле, – Абалацкая икона Божией Матери «Знамение», копия «мерой и подобием» почитаемой чудотворной иконы (к. XVII в., Великий Устюг или Сольвычегодск). В 1636 году образ получает общерусское почитание.

– Сибирские земли мыслятся к тому времени уже неотделимой частью русского мира. Таким образом, перед нами пример целой «вселенной» русского искусства, культуры, – замечает Наталия Горькова.

С любовью к каждой детали

Еще один памятник – «Мартовская минея» конца XVII века.

– Все традиционные регистры, характерные для данной иконографии, соблюдены, но этот памятник отличает невероятная экспрессия, с которой изображены фигуры. И это тоже свойство искусства нового времени, – рассказывает Наталия Горькова. – Хотя, казалось бы, минеи – это всегда нечто строгое, статичное, повествовательное. Здесь – невероятная динамика, свободное общение святых между собой. Удивительны детали: например, в сцене Благовещения, где ангел – в вертикальном движении, его одеяния завиваются причудливыми складками. В сцене с сорока мучениками Севастийскими не выдержавший мучений воин не просто убегает в отрытую баню, а вползает в нее.

«Архангел Михаил – грозных сил воевода» В коллекции практически нет «народных икон», и потому по-особенному привлекает к себе внимание икона «Архангел Михаил – грозных сил воевода» (к. XVII в., Север или Центральная Россия). Очень яркая, декоративная, со множеством орнаментов, с невероятной любовью ее создателя к тому, что он делает, и это чувствуется в каждой детали.

Когда смотришь на эту икону, особенно на нижний регистр, где изображен город, погибающий вместе с грешниками, а головы этих грешников – между рушащимися зданиями, в очередной раз понимаешь, откуда взял свои открытия русский авангард. Эта же мысль приходит в голову, когда смотришь и наиболее позднюю икону в другом зале – «Огненное восхождение пророка Илии» (сер. – 2-я пол. XIX в., Поволжье (?), старообрядческая мастерская).

– Обязательно нужно остановиться у иконы, видимо, связанной со вкусами знатной дворянской семьи, – говорит Елена Гувакова. – «Праздники и избранные святые» (1734 г., Москва или Санкт-Петербург). Автор – Иван Максимов. Художнику заказали написать святых, соименных заказчикам, молящихся перед важными для семьи иконами, связанных с событиями их жизни, где в центре – Праздник Праздников, изображение Воскресения Христова. К этому образу обращены все персонажи. Такие семейные иконы – пример особого благочестия. В верхней части написаны иконы в барочных картушах, перевитые красной лентой, с бантами и кистями. Они создают образ «иконы в иконе». Работа выполнена в традициях времени – тонко, живописно.

– Это одна из немногих известных нам икон времени царствования Анны Иоанновны, –добавляет Наталия Горькова.

Одно из открытий выставки – «Богоматерь с Младенцем» (1780-е гг.), которую предположительно написал Владимир Боровиковский. Мы его знаем не только как автора прекрасных светских работ, таких, например, как «Портрет Марии Ивановны Лопухиной» (1797), но и как художника, работающего для Церкви. Но здесь вспоминаются работы более позднего времени, чем представленная на выставке икона.

Интересное решение традиционной иконографии дает мастер Дмитрий Гоголицын, написавший «Покров Богоматери» (1804 г., Великий Устюг). Известно, что Покров Пресвятой Богородицы как великий праздник чтится именно на Руси. И здесь его иконография осмысляется в национальном контексте новым художественным языком (достаточно посмотреть на одеяния молящихся во Влахернском храме). Мы видим четкое разделение земли и Неба в пространстве иконы и Андрея Юродивого, показывающего на чудо явления Божией Матери своему ученику Епифанию, не как обычно – в передней части композиции иконы. Здесь мастер изобразил его вне храмового пространства, где-то совсем в стороне – он же юродивый, вне рамок, говоря современным языком, социального общества. И именно ему открывается явление Богородицы. Интересно, что автор иконы – ранее неизвестный, это имя впервые вводится в научный оборот, так что у исследователей появляется еще один повод для изучения.

На выставке представлены даже иконы первых лет советской власти, созданные старообрядческими бегунами-странниками

Обо всем, что можно увидеть на выставке, в одной статье не расскажешь, ведь здесь представлены иконы вплоть до десятых годов XX века, когда в иконописи наблюдается в том числе и влияние модерна (например, икона Божией Матери «Неопалимая купина», 1910-е гг.). В иконах отображаются исторические события тех лет – «Явление Богоматери на войне» (Богоматерь Августовская; 1910-е гг., не ранее 1915 г.). Здесь представлены даже иконы первых лет советской власти, созданные старообрядческими бегунами-странниками.

В самом конце выставки особенным подарком лично для меня стали иконы, связанные с царской семьей: образ святителя Николая Чудотворца (начало XX в., Москва, мастерская Якова Ефимовича Епанечникова, автор – Николай Сергеевич Емельянов). Икона принадлежала императору Николаю II. Емельянов выполнил много заказов для царской семьи.

Икона Божией Матери «Знамение» Серафимо-Понетаевская. Фрагмент Другая икона-триптих – икона Божией Матери «Знамение» Серафимо-Понетаевская с избранными святыми и праздниками. Икона выполнена Николаем Емельяновым в 1910-е годы и принадлежала полковнику Дмитрию Николаевичу Ломану (1868–1918), приближенному к императорской чете, участнику строительства Феодоровского городка в Царском Селе, члену Общества возрождения художественной Руси. Этот образ был подарен полковнику Дмитрию Ломану в честь окончания строительства Царскосельского Феодоровского собора.

Это лишь очень беглый взгляд на то, что можно увидеть на выставке в залах Музея русской иконы им. Михаила Абрамова. Представленная экспозиция очень хорошо продумана, по ней нужно долго ходить, осмыслять, сравнивать – время, развитие иконы в тот или иной период в различных иконописных центрах страны. И тогда что-то по-новому можно понять и про русское искусство, и про русскую жизнь. А главное, про то, как верили наши предки и что они передали нам.