«За что и с кем мы воевали»

ЗА ЧТО И С КЕМ МЫ ВОЕВАЛИ

Наш внутренний семейный спор и осуждение реальных и мнимых грехов мы вершили, увы, не с подобающим христианским осмыслением истоков наших взлетов и падений. Подобно библейскому Хаму мы выставили Отечество на всеобщее поругание, за что и терпим теперь кару.

Именно отечественные глумители первыми внедрили суждение, что Советский Союз – еще худший тоталитарный монстр, чем нацистский Рейх. Война же была между двумя хищниками за мировое господство, и СССР, якобы, чуть ли не первым готовился напасть на Германию, но Гитлер, мол, просто опередил Сталина. Наш постсоветский либерал, который «нежно чуждые народы возлюбил и мудро свой возненавидел» (Пушкин), уверен, что у плохого государства не могло быть ничего правильного и праведного.

Но в памяти о войне Отечественной – войне с чужеземцами, пришедшими завоевать и поработить, споры о том, плохим или хорошим было государство, вообще неуместны. Беда случилась не с государством, а с Отечеством (это в гражданской войне решается спор о государстве).

В нынешнем состоянии национального презрения нам внушают, что можно ненавидеть свое Отечество и даже желать ему поражения, если государство устроено не так, как хотелось бы. Но бывает ли идеальное государство без несовершенств и грехов? Когда уместно и правомерно спорить о государстве, и когда нация обязана подняться над этим, отложить распри по поводу устроения государства и объединиться, чтобы защитить Отечество, иначе нечего будет обсуждать потом, не будет вообще никакого потом?

Почему А.И. Деникин, воевавший против большевиков, С. Рахманинов и тысячи других, никогда не симпатизировавших революционным идеям, изгнанные революцией, из-за нее потерявшие Родину, тем не менее, желали победы Красной Армии?

Когда к Деникину обратились неофициальные эмиссары от власовцев с предложением благословить Власовскую армию, то он в гневе воскликнул: «Я воевал с большевиками, но никогда с русским народом. Если бы я мог стать генералом Красной армии, я бы показал немцам»! Рахманинов до изнеможения давал концерты по всем Соединенным Штатам и пересылал деньги Сталину.

Сохранение любимого Отечества для будущих поколений для них было выше желания увидеть при жизни крах ненавистного «режима». Любовь оказалась больше ненависти, как и требует христианская заповедь. Они не отождествляли Россию с «большевицкой властью». А власовцы, и сегодняшние единомышленники, похоже, считают, что лучше никакой России, чем Россия большевистская.

ИСТОРИЯ НА СЛУЖБЕ ПОЛИТИКИ

Внимание к книге «История Латвии» – незатейливому справочнику по этнографии и истории латышей, которую президент Латвии Вайре Вике-Фрейберге торжественно вручала на официальной церемонии в Освенциме неслучайно, как впрочем, и финансовая помощь международных фондов и посольства США в Латвии в лице некоей Комиссии по демократии. Книга «История Латвии» – это не просто неприятный эпизод в двусторонних латвийско-российских отношениях.

На самом деле – это «справочник-путеводитель» по истории ХХ века, вернее пособие по новому ее прочтению. С предисловием Президента страны книга становится первым официальным вызовом интерпретации Второй мировой и Великой Отечественной войны. Тиражируемый до сих пор лишь на неофициальном уровне образ двух тоталитарных монстров, попеременно порабощавших народы вплоть до сегодняшней эры вселенской демократии, становится инструментом международной стратегии, которая должна увенчать все, достигнутое Западом в последние 15 лет.

Стратегия заключается в полной и окончательной демонизации коммунистического «сталинского» СССР. Для этого нужно отождествить коммунистический Советский Союз с гитлеровским нацистским режимом, привести уже несуществующий СССР задним числом к некоему виртуальному Нюрнбергскому процессу и уже открыто объявить Ялтинско-Потсдамскую систему – итогом борьбы равно отвратительных тоталитарных режимов, результатом «пакта Молотова-Риббентропа, с которым Запад вынужден был временно смириться.

Почему мы допускаем это? Ведь СССР вплоть до его распада был всемирно признанным государством, основателем ООН и подписантом Хельсинкского акта ОБСЕ. Россия признана мировым сообществом его правопреемницей, унаследовавшей его права и обязанности по договорам. Как бы мы сами ни относились к своей истории, оскорбления иностранцами, тем более официальными лицами в отношении СССР и его символики являются вопиющим нарушением не только дипломатической этики, но и международного права, и должны быть пресечены раз и навсегда.

Иначе, следующий этап – обесценение подписи СССР под важнейшими международно-правовыми актами и всем юридическим основанием территориальных реалий и военно-стратегических симметрий, включая оставшуюся договорную систему вооружений и Устав ООН с его принципами невмешательства и суверенитета и правом вето, отторжение Калининградской области, вытеснение России с Балтики, Черного моря и Тихого океана.

Противодействие этой стратегии накануне 60-летия Великой Победы – есть не дань оскорбленной гордости, а непременное условие сохранения России как самостоятельного и значимого субъекта международных отношений и должна стать задачей ответственного политического руководства и всего общества.

Следует осознать, что демонизация «сталинского СССР» осуществляется вовсе не из моральных побуждений, иначе они осуждали бы и В.И.Ленина, поскольку по критерию репрессий и истреблению населения (с помощью латышских стрелков) ленинский период был не лучше. Однако Ленина Запад всегда щадит, по-видимому, в благодарность за сокрушение Российской империи. Именно при Сталине СССР вновь стал великой державой, восстановив при этом территорию исторической России, и это великодержавие и нужно обесценить. Но как? – Увязав с репрессиями.

Но, заметим, ни в пресловутый 1937 год, ни в 20-е годы СССР не был великой державой, он едва справлялся с давлением окружающего мира. Следовательно, советское великодержавие оплачено вообще не репрессиями как ленинского, так и сталинского периода, хотя нельзя их отрицать – они осуждены нами самими сполна. Советское великодержавие создано жертвенной борьбой против гитлеровской агрессии и духом Мая 1945, Ялтинско-Потсдамской системой.

Именно этот итог Второй мировой войны, невозможный без Великой Отечественной войны СССР и призваны развенчать все дерзкие заявления Балтийских стран и Польши. Конгресс США уже потребовал от России извиниться за оккупацию! Впрочем, извиняться предлагают отнюдь не за все территориальные итоги войны, а только за итоги в пользу СССР. Подвергается сомнению статус Калининградской области, но не измененная итало-французская граница или передача Додеканезских островов Греции по согласию Сталина.

При этом никому на Западе не кажется абсурдным, что Ялтинскую систему осуждает Варшава, получившая в дар от Красной армии Силезию – почти треть своей территории. Литва же и вовсе своей столицей обязана «преступному» секретному протоколу к Пакту Молотова-Риббентропа. Архивы свидетельствуют не о стыде литовцев, а о ликовании. Получив Вильно через два месяца после «позорного протокола» в октябре 1939 г. Литва праздновала и, как сообщали дипломаты, «весь город украсился государственными флагами, люди целовались, поздравляли друг друга». Территория Литвы сегодня – вот что есть единственный оставшийся результат пакта Молотова-Риббентропа.

Хочется напомнить Варшаве, что за сочувствие уголовному мятежнику Масхадову с его головорезами именно СССР против воли союзников подарил ей Силезию, которой Германия владела 400 лет. В августе 1946 г. Государственный секретарь Дж. Бирнс обнародовал доктрину США в Европе со ставкой на Германию и заявил, что, якобы, линия Одер-Нейссе не являлась частью решений союзников, так как «передача Россией Силезии и других восточных районов Германии Польше состоялась до Потсдамской встречи». Это подстегнуло на 25 лет надежды у так называемых «реваншистов» Германии, не желавших платить за необузданные амбиции Гитлера утратой многовекового достояния.

Какие же слезные ноты тут же обрушили на советское руководство министр иностранных дел Польши Ржимовский и Президент Чехословакии Ян Масарик, заклиная продолжить миссию «освободителя» и защитить территории, «не окончательно определенные Потсдамской встречей»! Поляк говорил, что «Польша в течение веков была объектом германской экспансии, которая привела к присоединению и германизации обширных польских территорий». Чех не менее патетично взывал к советскому руководству и говорил о «столетней борьбе Богемии против германской агрессии». Теперь же главная трагедия – пребывание в орбите СССР.

Главные беды латышей в книге «История Латвии» также, разумеется, начались после оккупации ее Советским Союзом, против которого «всенародно» боролись и только из-за этого вступали в Ваффен-СС. При этом количество жертв от «советов» куда превосходило страдания от гитлеровцев. Те вместе с латышами лишь устраивали «исправительно-трудовые» лагеря вроде Саласпилса, где, правда, погибли тысячи евреев и прорусские латыши-антифашисты.

ПРОВАЛ АНГЛИЙСКОЙ СТРАТЕГИИ

Теперь обратимся к пресловутому пакту Молотова – Риббентропа. Истерики в его отношении не могут быть поняты без знания стратегии США и Британии в ХХ веке. Одной из ее целей после Первой мировой войны было изъять Восточную Европу из под влияния как России, так и Германии, создав под своим контролем ярус мелких несамостоятельных государств от Балтики до Черного моря. (То, что осуществляется сегодня).

Гитлеровские планы завоевания восточного «жизненного пространства», казалось, полностью ломали схему. Однако известно, как Британия всемерно подталкивала Гитлера именно на Восток. Секретные переговоры Дж. Саймона – министра иностранных дел Великобритании с Гитлером в Берлине в марте 1935 года стали достоянием советской разведки. На вопрос Риббентропа об Австрии Саймон прямо санкционировал аншлюс, заявив: «Правительство Его Величества не будет беспокоиться об Австрии так же, как, например, о Бельгии, находящейся в самом близком соседстве с Великобританией». Гитлер поблагодарил Британию за ее «великодушную позицию».

На деле в этом не было противоречия. Британия вовсе не полагала умиротворить Гитлера. Напротив, самое страшное для англосаксов случилось бы, если бы Германия удовлетворилась Мюнхеном и аншлюсом Австрии. Это было бы соединение немецкого потенциала в одном государстве – кошмар для Британии со времен Бисмарка. А заставить вернуть назад было бы потом нелегко – ведь гитлеровские акты были признаны «демократическим сообществом», а Чехословакия до Первой мировой войны была территорией Австро-Венгрии и как таковая не оспаривалась.

Британия рассчитывала подтолкнуть Гитлера к дальнейшей экспансии, причем только на Восток, и в принципе англосаксонский расчет на необузданность амбиций и дурман нацистской идеологии был обоснован. Сегодня опускают, что печать и политические круги в Англии открыто обсуждали следующий шаг Гитлера после Мюнхена – поход на Украину.

В этом вопросе и была активна Польша, которая вовсе не была невинной жертвой. Как только Гитлер отнял у Чехословакии Судеты, Польша заявила претензии на Тешинскую часть Силезии, отошедшую по Версалю к Чехословакии после четырех веков в составе Габсбургской империи. А в январе 1939 года польский министр иностранных дел Бек в Берлине уже предлагал свои услуги для завоевания Украины, если Гитлер поддержит ее претензии на выход к Черному морю. Но вот наркому Литвинову польский посол Гжибовский неизменно отвечал: «Польша сохраняет отрицательное отношение к комбинациям, направленным против Германии».

Хрестоматийная история бесконечных проектов коллективной безопасности показывает: западные страны отказывались дать гарантии балтийским государствам, отделявшим от Гитлера западную границу СССР. В августе 1939 года был заключен пресловутый пакт Молотова – Риббентропа 1939 года. Агрессия против СССР была отложена до разгрома Западной Европы.

Договор вовсе не приблизил войну. Ее приблизили уже начатые захваты с благословения западных «демократий», первыми подписавших Мюнхенский сговор, отдавших Гитлеру Судеты и санкционировавших аншлюс Австрии.

Договор поменял расписание неизбежной войны, а, следовательно, послевоенную конфигурацию, сделав невозможным для англосаксов войти в Восточную Европу как в начале войны, поскольку надо было оборонять Западную Европу, так и после победы – там уже был СССР. Пакт Молотова-Риббентропа 1939 года – является крупнейшим провалом английской стратегии за весь ХХ век, вот почему его демонизируют.

Сегодня, однако, ни Мюнхен, ни Аншлюс, а именно «Пакт Гитлера-Сталина» называют «прелюдией» ко Второй мировой войне и обрушиваются на секретный протокол о разделе сфер влияния. Но готовность Сталина за отсрочку нападения на собственную страну закрыть глаза на устремления Гитлера в отношении Польши, предлагавшей Гитлеру завоевывать Украину, как и воспользоваться случаем для восстановления территории Российской империи, утраченной из-за революции, ничем не отличалась по прагматизму или, если угодно, цинизму от слов Саймона, открывшего Гитлеру, что Британия «не будет беспокоиться об Австрии так же сильно, как, если бы это была Бельгия».

А прибалтийские режимы, полуфашистские, диктаторские, отказавшиеся от парламентаризма и осуждаемые тогда всей Европой? Они занимали однозначно прогерманскую позицию. Как сообщал посол США, балтийские государства «стремились остаться вне коалиций, направленных против Германии».

Советско-германский договор сегодня именуют пактом «войны» и «раздела», который, якобы, не имел аналогов в европейской истории, ибо это были «тоталитарные государства». Это может вызвать только иронию у историка.

Сколько раз в истории одни державы чертили границы для других! Наполеон в Тильзите предлагал Александру I уничтожить Пруссию. Венский конгресс 1815г. добавил Швейцарии стратегические горные перевалы, чтобы те не достались более динамичным государствам. В секретном соглашении 1905 года Япония и США обменялись согласием на захват Филиппин и оккупацию Кореи. В Версале в 1919 г. Антанта расчленила Австро-Венгрию, предписав, кому и в каких границах можно иметь государственность, а кому нет, кому, как Галиции перейти от одного хозяина к другому. В Потсдаме были изменены границы многих государств и судьба бывших колоний. А как в демократическом настоящем? – В Дейтоне в 1995-м столпы демократии «начертили» и силой навязали свое территориальное статус-кво на Балканах.

Наконец, само нападение гитлеровской Германии на СССР снимает все обвинения. Впрочем борзописцы внушают, что Гитлер всего лишь упредил нападение агрессивного СССР. Да только в дневнике Геббельса задолго уже было написано: «Россия должна быть расчленена. Нельзя потерпеть на Востоке такого колоссального государства». Гитлер лишь продолжил геополитические планы пангерманистов перед Первой мировой войной. В 1914 году границу Германии по Волге требовали установить берлинские интеллектуалы, а «тоталитаризма» еще не было, была Россия.

Г. Киссинджер в труде «Дипломатия» демонстрирует смесь досады и невольного восхищения, определив «мерой сталинских достижений то, что он пусть даже временно, поменял местами приоритеты Гитлера». Этот успех дипломатии он назвал высшим достижением средств, которые «могли бы быть заимствованы из трактата на тему искусства государственного управления ХVIII века».

И У.Черчилль, и министр иностранных дел Лорд Галифакс, представляя Советско-Германский договор в Палате лордов, признали действия СССР, всего лишь восстановившего свою дореволюционную территорию, правомерными!

* * *

Нынешняя мода отождествлять гитлеровский фашизм и советский коммунизм возникла не сразу с началом холодной войны, хотя тогда острота взаимоотношений с недавними союзниками была сильнее, чем сегодня.

Эту идею не приняли бы в 50-е годы те, кто обнимался на Эльбе, и сопровождал северный конвой. В домах миллионов на Западе еще хранились британские газеты, исполненные восхищения перед защитниками Сталинграда. Все помнили, как союзники ждали от СССР объявления войны до победного конца, боясь, что он остановится на собственных границах.

«Спор об истории» был открыт крупным германским историком Э. Нольте в начале 1970-х годов, когда оправданием геополитического давления на СССР стала борьба «тоталитаризма и демократии». Борьба с «империей зла» требовала новых идеологем, и книги Э. Нольте пришлись как нельзя кстати. В них виртуозно решалась задача: развенчать СССР как главного борца против фашизма, при этом не реабилитировать сам фашизм, но освободить Запад от вины за него.

Э. Нольте интерпретировал Вторую мировую войну не как продолжение извечных стремлений к территориальному господству, а как начатую Октябрьской революцией «всеевропейскую гражданскую войну» между двумя «идеологиями раскола». Европа же, по Нольте, впала в грех фашизма исключительно для защиты либеральной системы от коммунизма и, лишь потом уподобилась своему сопернику. В такой схеме мишенью возмущенного сознания становился «советский тоталитаризм» и пресловутый пакт 1939 года, которые, якобы, и стали причиной Второй мировой войны.

С легкой руки Э.Нольте коммунизм, всегда и везде считавшийся главной антитезой фашизму, стали называть его прототипом. Концепция Э. Нольте сумела даже затушевать различие между фашизмом итальянского типа и национал-социализмом Гитлера, всегда признаваемого наукой о политических учениях. Теперь главный критерий – отсутствие «американской демократии». Однако желание или нежелание какого-либо народа установить у себя демократию в разных формах есть его право, и само по себе не несет угрозы миру, если только не сопровождается насильственным навязыванием этого выбора.

ЧТО ЖЕ БЫЛО ВЫЗОВОМ МИРУ СО СТОРОНЫ ГИТЛЕРА?

Если бы Германия, жестоко наказанная победителями в Первой мировой войне, ограничилась мелкими тяжбами за сопредельные территории, то столь обычное явление мировой истории вряд ли привело бы ее к Нюрнбергскому трибуналу. Но Гитлер провозгласил претензии на земли и народы, никогда не бывшие в орбите германцев ни на Западе, ни на Востоке. Такой проект родила языческая доктрина природной неравнородности людей и наций, присущая исключительно нацизму.

Вместе это и стало грандиозным вызовом миру – как суверенности народов, международному праву, так и фундаментальному понятию монотеистической цивилизации об этическом равенстве людей и наций, на которых распространяется одна мораль, и которые не могут быть средством для других. Отрицание права других народов на историю позволяло истреблять второсортных и их культуру, жечь города и села. Ни в одной войне прошлого не было такой гибели гражданского населения на оккупированных территориях.

Но сегодня отождествление нацизма и большевизма стала клише западного обществоведения. Этот тезис помимо аморальности в отношении главного борца против нацистской агрессии, просто антинаучен.

Коммунизм – порождение философии прогресса, корнями уходящей в ересь хилиазма, ставил цель облагодетельствовать все человечество, ради чего следовало пожертвовать всем национальным и даже превратить свою страну в «вязанку хвороста».

Германский нацизм провозгласил право обескровливать и порабощать другие нации для того, чтобы облагодетельствовать свою. Целые аспекты нацистской доктрины основаны не только на идее неисторичности разных народов, свойственной классической западной философии, но и на расовом превосходстве. Это отход от основополагающего начала монотеистической цивилизации – этического равенства людей. Нацизм – это возврат к язычеству, к философии: «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку». Это деление народов на «тварей бессловесных» и «тех, кто право имеет».

Теперь оказывается, что война США и Британии против Гитлера велась не за то, чтобы французы и датчане оставались французами и датчанами, не за то, чтобы латыши и поляки не превратились в свинопасов и горничных у арийцев, а за «торжество американской демократии». И эта война продолжилась в Европе, пока второй «тоталитарный монстр» – СССР самоустранился, чтобы «бедняжечка Запад», уже его не пугаясь, мог доставлять свою демократию наискорейшим образом – с бомбардировщиков.

Но целью всей стратегии была замена итогов Второй мировой войны итогами «холодной войны». Вот ключ к пониманию беспрецедентных слов Дж. Буша на праздновании приглашения Литвы в НАТО 23 ноября 2002 года: «Мы знали, что произвольные границы, начертанные диктаторами, будут стерты, и эти границы исчезли. Больше не будет Мюнхена, больше не будет Ялты».

Объявление ялтинской системы тождественной гитлеровской агрессии – это полная ревизия духа и смысла Второй мировой войны и сотрудничества в ней Антигитлеровской коалиции. И об этом надо напомнить бывшим союзникам.

Отречение от общей победы – это вызов памяти не только русских, но и погибших американцев и англичан. Это оскорбление России, разрушенной дотла фашистской агрессией и отдавшей миллионы жизней не только за право на собственную историю. Они погибли, в том числе и за то, чтобы поляки, эстонцы, латыши и литовцы не прекратили бы свою национальную историю вообще. По нацистскому плану они должны были бы едва читать на немецком географические указатели в «Ингерманландии». В СССР они получили свою долю от всего – и плохого, и хорошего, но они становились академиками и генералами, литераторами и изобретателями и награждались Государственными премиями. Плохи или хороши законы, но, если они одни для всех, никакого оккупационного режима нет!

Теперь Латвию патрулируют натовские самолеты, а этнократические режимы лишают русских права на язык и культуру, гражданских прав на том основании, что Латвия и Эстония были под оккупационным режимом. Президент Латвии Вике-Фрайберге не постеснялась сказать, что «русские должны стать латышами русского происхождения». Это принудительная ассимиляция или вытеснение. И вот парламентарий Кирштейнс уже требует «вывезти всех оккупантов на поезде». Накануне Дня Победы возводятся мемориалы бывшим эсэсовцам. Такая демократия теперь – норма «объединенной» Европы, представляемой эталоном. Не похоже ли именно это на нацистские времена? И какую реакцию вызвало бы гипотетическое требование какого-нибудь русского президента, чтобы, например, татары стали «русскими татарского происхождения»?

Многократно увеличившееся давление на некоммунистическую Россию, очередное вытеснение ее на Северо-восток Евразии ведется под самыми фарисейскими за всю историю лозунгами. Поистине не схватка «идеологий раскола» и не «борьба демократии и тоталитаризма» составляют суть истории ХХ века. Похоже, все еще «нельзя потерпеть на Востоке такого колоссального государства». Но главным инструментом нашего унижения является разрушение нашего собственного исторического и национального самосознания. Не пора ли защитить от глумления нашу Победу и нашу Родину?